Монахи лишь пожевали губами, оставив вызов, брошенный хмельным сержантом, без всякого внимания.
— Всё не так просто, сеньор де Уэльва, — задумчиво начал падре Игнасио. — Господин Кусков — главный у русских, — занял дикие земли, купив их у краснокожих, это знает любой… Так что святость и честь короны Мадрида не пострадали.
— Ну-ну! — сержант хватил глиняным днищем кружки по доскам стола. — Волки прячутся в овечьих шкурах! Волки, сеньор! Вы уж поверьте тертому солдату. И скоро они, вот увидите, покажут нам свои зубы! Эти бородачи, — продолжал кипятиться Аракая, — что псы, коим надо давать пинка, — пусть знают, кто здесь хозяин. Им дай волю, так они начнут наших женщин раскладывать прямо на площадях! Клянусь Святой Инессой, чем скорее мы вышвырнем их из Калифорнии, тем лучше будет для Калифорнии! Вот вы вспомните, падре, и вы, братья, — сержант смахнул пот с кирпичного лица. — Когда наш старый губернатор дон Аррилага помер, земля ему пухом, вместо него пришел дон Хуан де Аргуэлло Эль Санто. И что же он первое сделал? Ну?! — Винсенте Аракая торжествовал. — Что, память отбило молитвами? Ну, так я напомню. Первое, что сделал Эль Санто, он посоветовал бородачам убираться отсюда к чертовой матери! И будь я проклят, губернатор был тысячу раз прав. Эти бестии спят и видят, как бы прибрать к рукам Сан-Франциско, да обратить нас в свою православную ересь!
— И откуда такие сведения? — Де Уэльва нахмурил черные брови, сурово взглянув на раздухарившегося сержанта.
Тот — смущенья ни в одном глазу — даже отхлебнув красного вина, ухмыльнулся. Его рука сделала неопределенный финт и с глухим стуком бухнулась на стол.
— А вот… известно! Почему бы нет?
Майор — монахи и глазом не успели моргнуть — сгреб Винсенте за шиворот и так угостил наглеца кулаком в брюхо, что тот выронил кружку и едва не выпростал кладовую желудка на стол.
Когда же испанец вновь рывком притянул его к краю стола, в глазах Аракаи стоял крик боли, но ему не хватило время докатиться до глотки. Диего сдавил его горло и бросил в лицо:
— Да потому, что я не позволю здесь попусту чесать язык и распускать лживые слухи. Отвечайте, сержант, что вам известно.
— Ни за что! — прохрипел побагровевший Винсенте.—Это военная тайна, а когда сержант Аракая узнаёт тайну, он хранит ее до могилы. Долг прежде всего!
— Ну, разумеется, ты прав. Только вспомни, кому ты здесь служишь, навозный жук, кого охраняешь и кто тебя кормит и поит вином, кое ты хлещешь не хуже любого эскадронного мерина!
