Результаты, как по мне, вышли очень даже неплохими. Были убиты всего трое чужих охранников, остальные, лишь ранены. Пологая, чем меньше прольётся крови в этом конфликте, тем лучше. Всё ещё не оставляя надежды, если не погасить его, то хотя бы не раздувать сильнее, снизив накал страстей до минимума.
Пройти на выход мимо охраны заведения, так и не вступивших в быстротечную схватку, трудов не составило. Они особо не рвались положить свои жизни ради каких-то пьяных дурней. Живых и здоровых. Даже не ограбленных. Видя, как мы спокойно уходим, никому не причиняя беспокойства. Не пытаясь ещё кого-то убить или что-то сжечь. В отличие от владельцев таверны, считая нас в своём праве. О чём, конечно же, вслух сказать не могли.
Нескольких слуг, отправленных к семьям пострадавшей стороны перепуганным распорядителем зала и помощником управляющего, по пути перехватили воины Фальсин, скрывающие свои личности. Выиграв нам достаточно времени для отступления. Задержав распространение новостей, насколько возможно.
Удалившись на изрядное расстояние от таверны, затерявшись на запутанных улочках старого города, остановились ненадолго передохнуть. Чувствуя, как постепенно сходит горячка схватки, успокаивается сердцебиение, возвращается хорошее настроение. Чему способствовало ощущение победы, обошедшейся без потерь с нашей стороны. Гордясь собой.
– Ну вот и отлично, – объявил, широко улыбаясь.
Радуясь жизни больше остальных.
– Поели, размялись, посмотрели город, – сильно приукрасил, не до того было, – ушли, не заплатив, день, можно считать, удался. Теперь быстренько возвращаемся к нашим Аллмара и делаем вид, что ничего не произошло. Мы тихие, кроткие и примерные как котятки, пока хозяева не ушли из дома.
Абра с озабоченным видом, пыталась приладить к нарядному платью висящий на ниточках рукав, раздумывая, так оставить, или проще до конца оторвать. Не зная, как будет лучше смотреться. Что делать с прожжёнными на одежде мелкими дырочками, даже думать не хотелось и это она ещё спину не видела. В качестве дополнительной вентиляции, конечно, они полезны, но красоты точно не прибавляли. Ещё у неё на лице наливался здоровенный фиолетовый синяк, начала опухать разбитая губа. Словом, видок был ещё тот, лихой и придурковатый, какой и положен бравому вояке. Лишь Аюни оставалась чистенькой, свеженькой, красивенькой, в местами подранной одежде. Этакий манекен для неё из собачьего питомника, подобранной четвероногими дизайнерами с французскими корнями, типа Шари́к де Полканэ.
