— Вы отлично сражались молодой человек, покажите же нам ваше лицо, дабы мы могли принести цветы на вашу могилу. — с улыбкой милого дедушки произнес старик.
Я не видел смысла упираться или пытаться сбежать и поэтому я, отстегнув пару креплений, стянул шлем. На лице старика проступило удивление, когда он увидел мое лицо, которое он сразу же успешно скрыл за маской дружелюбия.
— Крайне неожиданная встреча, ведь я обещал твоим родителям не убивать тебя, впрочем я им много чего обещал… — последнюю фразу он произнес практически шёпотом. — И раз тут такое дело, то ты будешь жить. — на этом моменте удивился не только я но и брат с сестрой. — Мой тебе совет, не ищи нас, впрочем, если все таки будешь, то начинай поиски с Москвы, вернее с того, что от нее осталось…
— И что дальше? — спросил я.
После своей фразы я сумел уловить лишь вспышку света, после которой сознание сразу же покинуло меня…
В сознание я приходил рывками. Карета скорой, операционный стол, больничная койка. Наконец окончательно придя в себя я обнаружил, что все таки нахожусь в больнице, не соврал дед, отпустил живьем. Попытался встать, но лишь плюхнулся обратно на койку. Черт! Как же все болит!
Решив еще немного полежать я начал осматривать палату. Все было крайне типично: преобладание светлых тонов, односпальная кровать с тумбочкой около нее, шкаф с одеждой в углу комнаты, а у изголовья кровати стоит куча медицинской аппаратуры. Я был единственным больным в этой палате, так что позвать медсестру, или кто тут вместо них, не представлялось возможным. Какой то аппарат пару раз пискнул и замигал зелеными огоньками, через минуту после этого ко мне в палату зашла вполне себе типичная медсестра, а с ней куратор нашей группы — Анастасьеф Григорий, мутный типчик, и думаю разговор с ним предстоит не самый радужный.
Медсестра, подойдя ко мне, вытащила из моей руки катетер капельницы вместе с парой датчиков и, отключив аппаратуру, вышла из палаты.
Я остался наедине с Григорием, в моем состоянии, пожелай он меня убить, я не смогу оказать какое либо серьезное сопротивление. Будто прочитав мои мысли он ухмыльнулся, но не стал доставать пистолет а сел на стул у кровати.
— Не боись, претензий к тебе нет, нам надо лишь точное описание всех событий которые произошли после вашего входа с здание. — поставив на стол пакет мандаринок сказал он.
После мандаринок он включил диктофон на телефоне и приступил к допросу. Мы просидели около часа, я по секундам описал ему бой и события до него, ответив при этом на сотни каверзных вопросов, я тактично умолчал про старика, а на вопрос почему у меня был снят шлем ответил, что после взрыва гранаты мне казалось что шлем расплавился и бронестекло потеряло прозрачность. Григорий на это сказал, что видимо я получил каким то ослепляющим заклинанием сразу после взрыва гранаты и поэтому не мог нормально соображать.
