— К-кто в-вы? — запинаясь, спросила я. Мне было страшно, и я не собиралась скрывать этого. Хотя, думаю, мужчине и так известно мое состояние.
— Что, забыла? Вроде не так много времени прошло с тех пор, как мы виделись в последний раз, — усмехнулся он, играя с моими волосами.
— Я вас не знаю. Да я вас впервые вижу, — и это было правдой.
Мужчина стиснул челюсти, его рука замерла с моими прядями. Я захлопнула рот и чего-то ждала. Только вот чего, сама не знала.
— А ты — хорошая актриса, Романова, — сказал мужчина надрывным голосом. После он засмеялся, будто я сказала что-то смешное. Но смех оборвался так же резко, как начался. — Может, и фамилию свою будешь отрицать?
Голос его был пропитан холодом, глаза сделались серьезными. Мне теперь непросто стало страшно, как минуту назад, нет, теперь мне жутко. Как никогда раньше. Я подобрала под себя ноги и обняла за колени.
— Романова, — кивнула и сама от себя удивилась. Голос не дрогнул, сколько бы я ни боялась мужчину. — Но я вас впервые вижу. Клянусь!
— Ты шесть лет назад тоже клялась. — Я удивленно вскинула бровь. О чём он? — В верности мне! — зло отчеканил незнакомец, верно расшифровав мой взгляд.
— Не понимаю. — Покачала я головой.
Мужчина наклонился, выпустил мои волосы, и не успела я вздохнуть, как моё лицо оказалось в его руке. Он схватил подбородок большим и указательным пальцем, не дал мне отвернуться или сбросить его ладонь, повернул к себе лицом. Я зашипела от боли. Губы ещё болели после удара, как и шея. Знатно, однако, мужчина уложил меня на лопатки. То есть лицом! Как я теперь объясню родным и знакомым, откуда у меня появился синяк? Я ещё не увидела свою рожу после похищения, но, судя по тому, как играют желваки на его лице, я верно рассуждаю. И чего это он разошелся, если его люди сделали это со мной по его же приказу? Я ведь верно рассуждаю о том, что это он здесь главный?
— Болит? — Мужчина коснулся большими и шершавыми пальцами синяка на скуле, чуть погладив кожу. Я сидела ни жива ни мертва. Было настолько страшно от его прикосновений, что я просто кивнула головой. — Стоило предупредить их, чтобы хорошенько постарались.
Я ошарашенно уставилась на мужчину. Он это серьезно?
Ой, мамочки, где я оказалась?
— Я ведь обещал тебе, что вернусь, помнишь? — Мужчина поднял мою голову, гадко ухмыльнувшись. — А я свои обещания сдерживаю, крошка.
Его слова были сказаны слишком громко и многообещающе. И, стоя перед ним вот так, я отчетливо чувствовала опасность, исходящую от него. Мне надо поскорее убежать отсюда, от него. Вероятно, он мне не поверит, даже не попытается это сделать.
