Опустил глаза вниз, изучая расслабленное личико, испачканное и какое-то трогательное. Она слишком мелкая для наших женщин, тощая, слабая, и мой зверь уже ходил кругами, предчувствуя кучу проблем, которые сулило мне ее появление. Одно лицо Латисы угрожало впечататься в память и потом преследовать даже во сне. Пара альфы — человек! Это просто неслыханно, но я не мог ошибаться. Так больше никто не пахнет, только пара.
Оставлять ее надолго без присмотра нельзя. Притащу ее в замок, дождусь, пока придет в себя, и помечу, от греха подальше. Пусть о свадьбе пока и речи быть не может, но метка защитит ее от прямых посягательств. Пора ехать.
Снимать с себя желанное женское тело не хотелось, но выхода не было. Чем дольше она без сознания находится в лесу, тем больше шансов занести какую-нибудь заразу в рану, которую я бы не заметил, а она, человек, перенесет нелегко.
Уложил ее на землю и, игнорируя желание задрать юбку и нырнуть под нее, оторвал толстую полоску ткани, окончательно испортив ее наряд, и скрутил материал в жгут. Забросив мою мягкую, податливую женщину на спину, обмотал нас импровизированным поясом и обернулся в волка. Убедившись, что она примотана плотно и падать не собирается, в очередной раз помолился и бросился вперед, направляясь прямиком к дому.
Волк внутри меня ликовал, радостно прыгая на месте от понимания, что мы тащим нашу пару в логово, а вот у меня в затылке зудело. Проблема. Эта девчонка станет моей проблемой.
Я открыла глаза и прищурилась. Яркий свет бил прямо в лицо, а голова гудела. Я недовольно застонала.
— Ну наконец-то, не прошло и смены лун, — отозвался чей-то голос. — Ирма, немедленно сообщи госпоже Латисе.
— Было бы о ком сообщать, — фыркнул второй голос, показавшийся мне смутно знакомым. — Из-за этой дряни меня чуть было обратно не вернули!
Я повернула голову влево и увидела двух женщин в одежде служанок. Одна из них, та, что постарше, смешивала что-то в глиняной миске, а вторая только что закончила складывать белье. И ей оказалась та самая девица, с которой я сцепилась в клетке работорговца.
— Ты? — моему изумлению не было предела.
— Что, как твоя красная хворь? — язвительно поинтересовалась она, уперев руки в бока. — А теперь Коддара, этого почтеннейшего купца, из-за твоей идиотской выходки будут судить. Довольна?
— Он работорговец! — выкрикнула я. — В тюрьме ему и место!
Ирма не удостоила меня ответом. Бросив презрительный взгляд, она скрылась за дверью.
