Альберт спрыгнул на землю. По этикету он должен открыть нам дверь и разложить подножку. В обычное время я бы и утруждаться ожиданием не стала, но это не визит в соседний город все же. Посол я, ух какой я посол.
Но первым пред очи великосветской публики из недр кареты выпрыгнул… Моня. Альберт только успел взяться за ручку дверцы, как разбуженный природными инстинктами пес, пошел на таран. Но Моня все же воспитанный. Прицел множества глаз заставил собаку смутиться и заметаться по открытой площади в поисках кустика или деревца для уединения. Альберт, почуяв не ладное (посреди клубы произрастал мраморный памятник королю, дабы пришедшие на аудиенцию не спутали монарха и стражника), рванул следом за Моней. Встречающие напряженно наблюдали за забегом.
Мина решила помочь и выпрыгнула из кареты. Точнее она вывалилась. Так суетилась, что зацепилась за собственный подол платья. Со стороны, наверное, казалось, будто ей отвесили пинка.
Днище кареты опять натужно заскрипело. Сестра, оттолкнув с дороги Элиота, не утруждая себя этикетом, нырнула под свое детище.
Я не застонала, а только прикрыла глаза и попросила у Айринс крепких нервов… для ее жениха.
Мое появление было встречено настороженной тишиной. И как в таких условиях сохранять лицо?
Я сделала шаг вперед и по-военному вытянулась. Ладонь сама опустилась на эфес шпаги. Рефлексы, вбитые в меня наравне с этикетом, будь они неладны. Приданое скромно топталось в сторонке. Вызывающее жужжал пролетевший мимо пухлый шмель.
Пауза затягивалась. По правилам нас с сестрой должны были представить хозяевам. Обычно это обязанность Альберта, но тот судорожно ловит Моню возле постриженных в причудливые фигуры кустов вдалеке.
Пришлось скосить глаза на Мину. Девушка, в грязном платье, ойкнула и подскочила ко мне.
— Ее Высочество Ли… Вивиьен из рода Дигорсов, — звонко прозвучал дрогнувший в начале голосок. Поскольку она камеристка Лив, то чуть не оговорилась.
Тут мне полагалось присесть в реверансе. А я в бриджах и кителе. Пришлось щелкнуть каблуками и склонить голову в знак приветствия. У короля дернулся глаз. А стоящий рядом молоденький блондин, тот самый несчастный, кому выпала великая честь в виде руки Лив, побледнел. Отлично мы показали какие воспитанный и утонченные барышни!
— Сестра! — на ультразвуке прошипела я.
Принцесса, тихо ворча о нерадивых гонщиках, встала рядом со мной, вытирая испачканные ладони об штанины. Жениху окончательно поплохело.
