Только в его машине я немного пришла в себя, оправила задранную блузку и осмотрелась. По перегруженным машинами дорогам, мы ехали куда-то за город. Андрей привез меня в элитный загородный коттеджный поселок. Я знала, что здесь его дом, но впервые увидела «берлогу холостяка»! миленький, небольшой особнячок — небольшой, двухэтажный, бело-коричневый квадратный домик под коричневой черепицей с балкончиками вровень со стеной, уютным крылечком и каминной трубой. Не ожидала такого от «холостяцкой берлоги» шефа. Выгрузив меня из автомобиля, Андрей на руках занес меня в дом, хотя я вполне уже могла идти самостоятельно. Но я решила дать Андрею немного попозерствовать. С меня не убудет, а для его эго приятно! Вот он ведет себя так, будто у нас уже все случилось. И как мне понять, он ли причастен к моему пузожителю?
Внутри было еще прикольнее: чувствовался дизайнерский размах, поражало обилие крутой техники и очень комфортной мебели! А перед камином в гостиной валялась шкура белого медведя! Реальная или искусная имитация, не знаю, но все равно поражало.
Но вообще, это ненормально, что я ничего не помню о сексе с отцом своего будущего ребенка! Надо к врачу сходить, к специалисту по мозгам. В голову лезли анекдоты про контрольное изнасилование в голову и тяжелую черепно-мозговую травму продолговатым предметом в рот.
Когда мы сидели в уютной столовой и Андрей суетился, накладывая мне в тарелку салат Цезарь, хрустящие куриные крылышки и бедрышки гриль. Я все же решилась спросить прямо.
— Андрей Тимофеевич, а у нас с вами что-то было? — мужчина замер, так и не выгрузив салат из ложки мне в тарелку. Он был даже не удивлен, а ошарашен! Наверное, ударить больнее мужика можно только громким смехом, когда он снимет трусы! Значит, было.
— Ветрова, ты стебешься? — с подозрением воззрился на меня босс, тоже присел за стол и сочно откусил здоровенный кусок от куриного бедра. Я покаянно вздохнула и развела руки.
— Андрей Тимофеевич, я совершенно ничего не помню и это очень странно! — призналась я в страшном, умолчав, однако, о ребенке.
— Андрей! — поправил меня мужчина, и я согласно кивнула. Конечно, когда он уже в меня — живого человека, всем своим продолговатым хозяйством потыкал и ребенка мне заделал, официально называть его по имени отчеству как-то странно, архаично!
Мы продолжили ужин в молчании, а я усиленно размышляла, как теперь быть. Не сказать ему о ребенке подло, а сказать — будто претендую на что-то…
