— О, вот вы и показали своё лицо. Вдвоём набрасываетесь на убого инвалида. Давайте, вперёд!
Я кричал, а сам следил за Димкой, который под шумок уже поднялся по лестнице и скрылся в моей комнате. Я сомневался, что именно там находится мой загранпаспорт. Скорее всего, мама его куда-то спрятала. Но проверить надо было.
Вот Дима вышел из спальни и отрицательно покачал головой. Я незаметно махнул рукой вправо, и повернулся к родителям. Я видел, что они в шоке, но какая-то злость сжигала меня изнутри. Я не верил слезам матери. Казалось, что она хорошо притворяется, чтобы избежать ответственности за свои поступки.
— Откуда в тебе столько злости? — простонала мама.
— От тебя, дорогая мамочка. Каждое действие имеет своё противодействие. Третий закон Ньютона.
— Но что я тебе плохого сделала? Это ты женился тайком и молчал об этом пять лет.
— Ой, вот только не надо фальшивых слез! Папа, она прекрасно все знала, следила за мной с помощью Пашки, а потом тайком удалила запись о нашей регистрации в загсе. Представляешь! Ты говоришь, она ночей у моей постели не спала? Чушь все это! В это время она думала, как избавиться от моей жены. Твои помощники, мамуля, не погнушались и книгу записей украсть.
— О боже! Вразуми этого несносного мальчишку! Что он несёт? Кто тебе внушил эти безумные мысли?
Мама вскочила, залпом выпила мое вино, к которому я даже не притронулся: так противно мне было, с грохотом поставила пустой бокал на стол и… успокоилась. Растерянность исчезла с ее лица. Оно будто затвердело и стало похоже на египетскую маску.
— Я сегодня разговаривал с Ритой, она и рассказала.
— Ничего удивительного. Я так и знала! Коля, он все эти годы общался с девчонкой? Она тебе дороже своих родителей?
— Мне дороги все! — меня уже трясло.
Если несколько минут назад я ещё контролировал свои эмоции, потому что выиграть время и найти паспорт было важнее, то теперь меня уже понесло. Я схватился за ручки кресла и отъехал максимально далеко от родителей, чтобы в отчаянии не плеснуть в эгоистичные лица остатками вина.
— Не заметно, — подлила масла в огонь мама.
— Я старался забыть Риту. Как я мог приковать любимого человека к постели инвалида?
— Господи! И за что нашей семье такое наказание?
— Рита не наказание. Я умираю, как хочу ее увидеть, но не знаю теперь, как вымолить прощение за годы молчания. А ещё и ты тут лезешь со своими планами! Хочешь, чтобы одним ударом развязал этот узел? Могу! Давай! — я сверлил мать взглядом и кричал.
