— Да.
— И что ты узнал?
— Не помню уже! — Степан неожиданно занервничал. Он вытащил из кармана сигареты и зажигалку, прикурил. Я подняла брови, он тут же сунул окурок под струю воды. — Прости, забылся.
Пачка была тоже смята и выброшена в мусорное ведро. Тут он сообразил, что она полна сигарет, сдержанно выругался, наклонился и вытащил ее обратно.
Его действия вызывали недоумение. Моя бабушка в таких случаях говорила: «Знает кошка, чьё сало съела».
— Степа, не увиливай от ответа. Шпионом тебе никогда не быть. Что ты узнал?
— Что-то неважное. Рита, заканчивай допрос! Некогда.
Он встал, я подбежала, схватила его за руку. Злость потихоньку закипала в груди. Она ворчала, бурлила и вот-вот готова была вылиться на голову упрямому Степану.
— Куда направился? Я ещё не получила ответа. Ты знаешь, с кем я сегодня разговаривала по телефону?
— Нет.
— С Антоном.
— С кем? С этим…, — Степан захлебнулся словами, — пижоном длинноногим? Да я его…
Он сорвался с места и заметался. Выскочил в коридор, вернулся. Схватил меня за руку, потащил за собой, бросил на середине дороги. Его лицо раскраснелось, глаза стали, как горящие угли, так и готовы были испепелить меня взглядом.
— Степа! Успокойся! — я похлопала его по плечу. — Он не просто так звонил, по делу. И важному! Только вот он сказал одну вещь, о которой, сдаётся мне, знал и ты, но промолчал.
— Ты о чем? — зрачки Степана расширились.
— Антон сказал, что попал в аварию, — я сделала паузу, наблюдая за его реакцией. — А мы с тобой видели в больнице его мать, и ты, дорогой мой друг, ходил узнавать, что эта прекрасная дама там делает.
Я чувствовала, как моя злость выливается в сарказм, но не могла остановиться. Все, абсолютно все, решают за меня. Анна Анатольевна старалась держать подальше от меня своего сына, будто я прокаженная.
Анжела скрыла звонок Антона и сама пыталась от него избавиться. Степан решил не сообщать мне об аварии. Я чувствовала, что потеряла не только пять лет жизни с любимым человеком, но и доверие к своему окружению, которое действовало из лучших побуждений, конечно, но управляло мной, как марионеткой.
— Рита, ты пойми…
— Ты, Степа, говори, говори. Может, я и пойму, наконец, почему ты меня обманул?
Степан отвернулся, пожевал губами, а потом посмотрел мне прямо в глаза и пошёл в атаку:
— А как я мог сказать девушке, которая упала на улице в обморок, а потом ещё и узнала о беременности, что ее любимый только что вышел из комы и лежит парализованный по горло?
