— Не трогайте Риту! Не позволю! — шипел я, брызгая слюной.
Меня трясло от злости и отчаяния, в глазах помутнело, я боялся только одного: потерять сознание и не довести задуманное до конца.
— Хорошо, хорошо, мы поговорим, я обещаю, только отпусти, — дышал тяжело отец.
Я видел, как он взволнован, слышал, как дрожит его голос, но в этот момент ненавидел всем сердцем обоих родителей: мать за настырность и непреклонность, отца за слабость.
— Помогите, доктор! — услышал я рыдающий голос матери. — Он сошёл с ума!
— Я вам покажу! Не трогайте Риту!
Внезапно я почувствовал укол в шею. В голове зашумело, руки ослабли. Я отчаянно ещё хватался за перила, но пальцы уже разжались, и меня оттащили от балюстрады, а потом кресло выкатили в холл.
— Отвезите его в палату, — приказал доктор Гринберг кому-то, но я этих людей уже не видел, голова закружилась, перед глазами сгустился туман, и сознание померкло.
Проснулся в палате. Мать сидела рядом и листала страницы смартфона. Кстати, моего. Она меня не замечала: была сосредоточена на занятии.
— Ну, и что ты там обнаружила?
Мама вздрогнула и посмотрела на меня, потом ласково провела тёплой ладонью по руке. Я дернулся.
— Ты проснулся, — мягко произнесла она. — Как ты нас напугал!
— Ты до самой смерти будешь контролировать мою жизнь? — зло вырвалось у меня.
— Зачем ты так? — в ее голосе звучала обида. — Мы с папой тебе добра желаем.
— Ваша забота, как цепь на шее: душит и душит. Ты посмотри в интернете, сколько людей с такой же травмой, как у меня, живут полной жизнью! Посмотри. Они могут жениться, заниматься любимым делом, а я? Ты оградила меня от внешнего мира, заперла здесь! — я уже кричал.
Мама вскочила и нажала кнопку вызова медсестры.
— Позовите доктора Гринберга! Сыну плохо!
— Мне плохо? Да, мне плохо! От вас! Видеть тебя не могу! Убирайся!
Я схватил с тумбочки кружку-поильник и кинул ее в стену.
— Девушка! Срочно в палату! — взвизгнула мама.
«Господи, что делаю, идиот! Нельзя!» — я вдруг ужаснулся поведению и глубоко вздохнул, успокаиваясь. Черт! Перестарался с эмоциями. Опять придут и сделают укол.
— Мама! Ма-ма! Со мной все хорошо. Я просто рассердился, — уже спокойнее сказал я, хотя внутри все дрожало от гнева. — Ты теперь постоянно будешь держать меня на препаратах? Тогда лучше вообще не жить!
— Ты меня пугаешь, сынок, — в ее голосе опять зазвучали слезы.
— Это ты меня пугаешь. А как же обследование? Оно не даст результата, если я буду все время в полусонном состоянии.
