— Антоша, хочешь сок? — крикнула мама преувеличенно бодрым голосом. Она последнее время только так со мной и разговаривала.
Я обернулся и прищурился: даже сквозь очки лучи южного солнца били прямо в глаза. Мама стояла на веранде виллы, которую родители сняли этой осенью, чтобы оставаться рядом со мной, пока я прохожу очередное обследование.
А зачем? И так все ясно. Сколько раз за эти годы вспыхивала и гасла надежда. Я больше не хочу. Устал. Нет желания бороться и страдать.
— Нет, — ответил я.
— Ты помнишь, что мы планировали прокатиться на яхте?
— Да. Хорошо. Я подожду вас на причале.
Я нервничал. Впрочем, в последние годы это было моим обычным состоянием. Я кричал, капризничал, требовал к себе внимание, как маленький ребёнок, но не мог избавиться от душевной боли, которая просто душила меня, выворачивала наизнанку желудок и отключала мозги.
«Соберись, соберись! — приказал себе я. — Сегодня твой шанс вырваться на волю».
Родители показались через несколько минут. Охранники волокли сумки со снаряжением и продуктами. Мама шла налегке и с кем-то разговаривала по телефону. У отца на плече висел этюдник, в руках был чемоданчик с красками: он никогда не изменял своим привычкам.
Они приблизились. Отец тронул меня за плечо и сказал:
— Я сейчас отнесу это на борт и помогу тебе.
— Хорошо, — кивнул я, но мне было все равно.
Я проследил за ними взглядом и положил пальцы на рукоятку. Моя Меура плавно тронулась с места. Отец услышал звук мотора, бросил на доски причала этюдник и кинулся обратно. Он встал на пути, расставив руки.
— Антон! Не смей! Это опасно!
От яхты бежала мама. Она смешно перебирала стройными ногами в коротких шортах, но я даже не улыбнулся: я устал от опеки и от этой жизни.
— Пап, хватит! Я сам.
— Не дури!
— Отстань от меня! — закричал я, чувствуя приближавшуюся истерику.
— Ребята, сюда! — позвал отец охранников. — Антон, хватит! Я знаю, тебя расстроили известия, но это ещё не конец. Я читал, что в Америке…
Прибежали два здоровенных парня, как в сказке: двое из ларца, одинаковых с лица. Оба огромные, накачанные, с непроницаемыми физиономиями. Танки, а не люди. Я их ненавидел всеми фибрами своей души, но избавиться не мог. Они полностью подчинялись воле моей матери и сторожили меня круглые сутки.
Охранники подхватили меня с двух сторон и вместе с Меурой подняли на борт яхты.
Я разозлился, и уже открыл рот, чтобы высказать родителям все, что о них думаю, но вовремя прикусил язык: морская прогулка могла сорваться, а я этого не хотел.
