Внезапно дверь распахнулась.
Мы испуганно посмотрели на вход, там стояла Анна Анатольевна с перекошенным лицом. Она пулей пронеслась по палате, оттолкнула меня и выхватила контейнер из рук сына.
Одно движение — и торт летит в мусорную корзину, а мы как заворожённые наблюдаем, как нежный крем по стенке сползает на дно.
Глава 34. Антон
Мама не успокоилась на том, что выбросила торт. Она схватила Риту за руку и стала теснить ее к двери.
— Ты что делаешь, малолетняя идиотка! Убить хочешь моего сына?
— Я… нет…, — лепетала Рита.
Ее лицо дрожало от ужаса. Тушь, расплывшаяся от недавних слез, застыла на щеках. Я от отчаяния мог только кричать.
— Ма-ма! Мама, перестань! — вопил я, но меня никто не слушал. — Что со мной случится от кусочка торта?
Мама будто сошла с ума. Она толкала Риту к двери, а та растерянно пятилась, не в силах противостоять мощи гнева, ревности, или… безумия. Короче, чего-то, не объяснимого простыми словами.
— Убирайся! Чтобы ноги твоей здесь не было!
— Простите! Простите!
— Ма-м-а-а-а…
Паника заметалась в голове.
Рита! Надо спасти Риту! Я одним движением столкнул безжизненные ноги с края кровати, опустил их вниз, рванулся и… встал.
— А-а-а, — по палате разнесся потрясённый крик.
Мои колени подогнулись, словно испугались звуковой атаки.
Я с грохотом, который, наверное, слышно было по всей клинике, свалился на пол. Затылок больно приложился о колесо кресла. Голова съехала вниз.
Две женщины упали рядом на колени.
— Антошечка, миленький, — плакала в голос Рита.
— Врача! Срочно! — металась в истерике мама, хотя достаточно было нажать кнопку вызова.
Дверь распахнулась: на пороге показались испуганные папа и Дима.
— Ох! — голова папы сразу исчезла, а Дима кинулся ко мне.
— Не трогай его, — взвизгнула мама. — Вдруг поврежден позвоночника!
— Н-е-е-е-т! — ответила Рита и схватила меня за руку.
Так, теперь они уже действуют заодно! А если мать узнает, что у неё есть чудесная внучка? О боже! Как же нам с Леночкой тяжело придётся!
— Все хорошо, со мной все в порядке! — пытался успокоить я своих женщин и охранника. — Я жив-здоров. Все нормально. Только… ноги… больно.
— Где больно? Где? Миленький мой!
Рита резко задрала пижамные брюки до колен. Я видел красные пятна на коже и… чувствовал боль. Благословенную боль!
— Дамы, брысь отсюда! — в палату ворвался лысый доктор, за его спиной моталась папина голова. Его встревоженные глаза лихорадочно блестели.
Профессор, доктор наук, Борис Иванович Щеглов, тряся кудряшками, совершенно не по-джентльменски растолкал моих дам и наклонился ко мне. И тут же, словно простокваша, вылившаяся из бутылки, палата наполнилась людьми в белых халатах.
