— Стыжусь, что однажды купил женщину.
— Ты?! — Бизончик уронил челюсть.
Юрец поддержал:
— Ну-ка, ну-ка. Народ жаждет подробностей.
Ник посмотрел на Луизу. В ее взгляде под очками читалось обычное любопытство, не больше. Еще — немного неприязни. Может, зря он это затеял? Хотел смыть с души позорное пятно, но, кажется, еще больше запачкался. И все же он рассказал:
— В младших классах я заплатил одной красивой девочке за то, что дотронулся до нее. Многие годы это не дает мне покоя, и, надеюсь, теперь, когда выговорился, смогу успокоиться. Ничего постыднее в жизни я не совершал.
— Один раз дотронулся?! — Бизончик захохотал. — Стыдно не потрогать девчонку, а не наоборот! Ерунда, не засчитывается, давай что-то серьезное!
— А по-моему, это очень романтичное признание, — сказала Рита. — Настоящее. А ты сам? — Вопрос предназначался Бизончику. — Съехал с темы, воспользовавшись женским любопытством.
— Да, я такой. — Он ухмыльнулся. — И подобную романтику могу тебе устроить хоть сейчас.
Толик пресек новую склоку:
— Очередь Аскера. Ник, передай бутылку.
Глава 10
Выборы вождя и три правила племени
Аскер долго не думал.
— Стыдно, что сижу здесь с вами и слушаю то, что для моих ушей не предназначено. И мне странно, что остальным не стыдно.
У Бизончика, его постоянного оппонента, глаза налились кровью, как у настоящего быка:
— Сдается мне, наш гость хочет нас обидеть?
Ник никак не ждал от недалекой груды мышц столь изысканной фразы. Похоже, Бизончик ввернул фразу из какого-то фильма. Впрочем, более правдоподобным виделось, что он процитировал того же Толика — из того, что тот говорил при нем кому-то другому.
— Мы же говорим правду? — Аскер поглядел на Толика — именно оттуда придет решение, быть драке или нет. — Не хотите, могу соврать. Но тогда мне будет стыдно, что вру всем присутствующим, насколько мне здорово сидеть здесь и слушать чужие секреты.
Неприкаянность во взгляде маленького неказистого Аскера, легкая зажатость, словно оказался на чужом месте или в чужой семье, где все, кроме него, знают, как вести себя и что говорить… Все исчезало, когда он настропалял себя на действия, которых от парня с Кавказа требовала традиция. Выражение лица, сообщавшее, что неприятностей он, в общем-то, не хочет, намекало: «Ребята, давайте не будем. Но если будем, то давайте».
Толик высвободил удерживаемую Луизой руку и трижды хлопнул в ладоши:
— Красиво выкрутился, браво. Если бы за такое присуждали награды, я дал бы гран-при.
