— Я лгунья, — проще было произнести эти слова, когда она не смотрела на него. Боже, почему она не может перестать притворяться? Может из-за того, что так долго этим занималась. А возможно из-за того, что именно это вбили в неё.
Она больше не могла продолжать это делать. И она не хотела этого делать.
Её дед всегда говорил ей хранить секреты. Следовать историями. Чтобы сохранить фальшивую улыбку на лице, потому что мир не хотел бы ничего сильнее, чем разрушить семью Кларк.
Её дед, казалось, не видел общей картины. Внешнему миру не нужно было разрывать их семью на части. Они сами сделали предостаточно для уничтожения семьи без чьей-либо помощи.
Она смотрела на пламя, смотрела, как оно извивается и переворачивается.
Реми сказал, что поможет ей, только если она расскажет ему всю правду. С другой стороны, что ей терять? Всё уже кончено, и, возможно, если бы она заговорила раньше, всё могло бы быть иначе.
— Я не была больна.
Она слышала, как он сделал шаг в её сторону. Кеннеди не оглянулась на него, было проще просто продолжать смотреть на пламя.
— Мои рёбра были сломаны, — её руки затряслись. — Я осталась дома, потому что была ранена.
— Почему, бл*дь, твои рёбра были сломаны?
«Идеальные семьи — идеальная ложь».
Пламя танцевало.
— Меня столкнули с лестницы.
— Что? — его рука дотронулась до её плеча.
Она вздрогнула.
— Если ты продолжишь прикасаться ко мне сейчас, я не уверена, что смогу рассказать тебе всё.
Его рука напряглась, но потом Реми отпустил её.
— Это тяжело, — суровое признание вырвалось из неё. — Потому что по-прежнему причиняет боль.
— Кто столкнул тебя с лестницы?
— Кайл и мой отец ссорились. Я пыталась остановить их. Я встала между ними. Это был несчастный случай, — она не хотела, чтобы кулак её отца врезался в Кайла.
Но Кайл толкнул её назад, и она поскользнулась на ковре наверху лестницы. «Вниз… вниз, падая слишком быстро».
— Кто. Толкнул. Тебя?
— Это был несчастный случай, — само падение было несчастным случаем. — Кайл пытался убрать меня с дороги, чтобы я не пострадала. — Пламя вспыхнуло выше. — Видишь ли, мой отец никогда не причинял мне вреда. Он придерживал это для Кайла. — Она могла рассмотреть его в огне. — Но я так устала от того, что моему брату причиняли боль.
— Я хочу, чтобы ты посмотрела на меня.
Она не хотела смотреть на него.
— Детка, пожалуйста.
— Почему ты называешь меня деткой? Твой голос становится нежным, когда ты так делаешь, и это заставляет меня думать, что тебе не всё равно, — она тряхнула головой и распрямила спину. — Мы можем стать любовниками, но ещё слишком рано для заботы. Слишком рано для красивой лжи. Вообще-то, я считаю, что уже и так устала от всей этой лжи.
