Мы столько лет вместе.
Это навсегда.
В нашей семье все мужчины однолюбы.
Дед выбрал бабушку еще в начальной школе. Они поженились, едва им стукнуло восемнадцать, и прожили вместе всю жизнь. Даже после его смерти бабушка продолжает его любить.
Отец влюбился в мать, когда они встретились на школьном выпускном. До этого дня он и не замечал скромную девчонку из параллели. Встречая на набережной взрослый рассвет, мои родители впервые поцеловались и больше никогда не расставались.
Это у нас семейное.
Любить свою женщину всю жизнь.
Дед всегда говорил — «Любящая, дружная и преданная семья — это не только высшая награда в жизни, но и величайший труд. Не бывает любви, что сама по себе вечно горит ярким пламенем, в ее костер непременно нужно подбрасывать дрова, укрывать от проливных дождей и никогда не сжигать в нем мусор».
И теперь, когда я так близок к созданию собственной семьи, не время по-детски обижаться на Анжелу.
В конце концов, у нее бушуют гормоны.
Поговорил еще с любимой, успокаивая ее расшатанные нервы. Плохо, что она в дурном настроении. Наверняка, наш малыш внутри нее тоже грустит.
В кропотливой работе и размышлениях незаметно пролетел еще один рабочий день. В шесть позвонила Феврония, сообщив, что ждет меня у бизнес-центра.
Черт! Совсем забыл, что она собиралась за мной заехать. Я планировал поработать подольше. Но, вместе с тем, вспомнил, что дома опустел холодильник. Что ж, сделаю перерыв час-другой-третий и продолжу работу по удаленке.
У центрального входа меня поджидал собственный автомобиль и Стрекоза, которая подозрительно и еще более виновато стреляла своими жгучими глазами.
— Стас… Ты только не волнуйся… — начала было она, но добилась лишь обратного эффекта, сердце ёкнуло, предчувствуя новые неприятности.
Подойдя ближе, я увидел, что через всю левую сторону, от водительской двери до задней фары проходит жирная царапина.
Похоже, этот мир испытывает меня на прочность…
— Ты только не волнуйся, Стас, — повторила Стрекоза, загораживая своим тщедушным тельцем мое порченое имущество. — Это всего лишь машина, а на ней все лишь царапина!
— Ключи, — протянул вперед руку, — Давай.
— Ты уверен? Ты какой-то заторможенный, и взгляд уставший, щеки ввалились, синяки под глазами… Давай лучше я поведу.
— Ты уже доводилась, — процедил сквозь зубы, туша гнев глубоко внутри себя.
— Это не то, что ты подумал, Станислав! Не я поцарапала твой автомобиль.
— А кто? Конь в пальто?
— Коленька.
