— Черт! Неужели это я всех?
— Да, кажется, ты.
— Милая, помоги мне одеться, — ласково попросила я женщину.
Она отмерла и уставилась на панталоны, которые я натянула.
— Неправильно, — словно шелест, раздался голос со стороны скамейки.
Молодая девушка спустилась и бочком стала приближаться ко мне.
— Стейк! Я понимаю их язык! — обрадовалась я.
— Я же говорю, у тебя сила включилась, теперь надо сообразить, что ты можешь делать и как тебя контролировать.
— А в этом мире все обладают силой?
— Нет. Только Всеведы и некоторые жрецы.
Мы со Стейком переговаривались мысленно. Девушка тоже застыла на месте, не решаясь подойти ко мне. Действительно, со стороны, наверное, я казалась странной. Замираю на месте и смотрю в одну точку, потом вдруг начинаю шевелиться.
— Покажи мне, что неправильно?
Девушка особыми бантиками завязала шнурки. Я с любопытством посмотрела на ее творчество.
— Надо так, — смутилась под моим взглядом она, и я вдруг заметила, что она очень молоденькая и хорошенькая.
— Почему?
— Такой бант говорит мужчинам, что вы девственница.
— О черт! Стейк, ты это слышал?
— Ага. Откуда ты знаешь, может, в этом мире ты и есть девственница.
— О боже! Ты предлагаешь еще раз испытать муки дефлорации?
— Держись подальше от мужчин, не испытаешь, — Стейк выполз из-под скамейки. Юная служанка уставилась на него, словно никогда не видела.
— А теперь помоги мне одеться дальше, — отвлекла я ее от созерцания моего кота.
Девушка принесла белую рубашку. Я подняла руки, и мягкая ткань скользнула по телу, словно сроднилась с ним. Следом на меня надели атласный корсет. Он высоко поднял мою грудь и сделал ее похожей на наливные яблочки. Мне понравилось.
— Как тебя зовут? — спросила я девушку.
— Мира, — тихо ответила она.
— Спасибо, Мира, за помощь, — поблагодарила я, думая, что мой наряд окончен.
— Мадам, а юбки?
Вот незадача! Я смотрела на свои ноги в панталонах и бантиках, которые никто не увидит за широкими юбками.
Их было целых три штуки: твердая, мягкая и атласная. Я только успевала переступать ногами, а Мира их натягивала на меня и завязывала сзади. Через полчаса я едва дышала под горой ткани и с тоской поглядывала на любимый спортивный костюм, скромно лежавший в уголке.
— Я с ума сойду, Стейк, если каждый день так буду одеваться.
— На тебе наряд знатной дамы. Простолюдинки в шелках не ходят.
— Надеюсь, это все?
Зря надеялась. Мне полагался еще широкий плащ с огромным капюшоном. Наконец меня нарядили, причесали, пока мы возились с одеждой, мои волосы успели высохнуть, и посадили за стол.
