Никита уловил мою мысли и поправил:
— Пассажиры — это не совсем то, что нужно. Пассажиры просто сидят. Тут же все работают. То есть скорее гребцы на лодке.
— Или пассажиры веломобиля, — вставил Сергей. — Знаете есть такие конструкции, когда все, кто едет должны крутить педали, а рулит кто-то один? Так вот скорее всего это так.
— Да, — согласился я. — Это получше будет. Тут все трудятся — крутят педали… За окном веломобиля — жизнь. Разная. Там и хорошее, и плохое, но на окнах — занавески. Водитель открывает их только тогда, тогда, когда проезжает мимо что-то неприглядного — помойки, сухого дерева, разбитого автомобиля, кучи грязи… Водитель, разумеется, видит гораздо больше — он видит и хорошие дома, и магазины, и автомобили и хорошо одетых людей… Да и сами пассажиры не дураки и догадываются, что все не совсем так им представляют. Кое-кто из них покрикивает, что хотелось бы видеть и знать об окружающем мире больше, хочется свободы.
— Это как раз та самая творческая интеллигенция, о которой мы с вами уже когда-то говорили, — напомнил Никита. — Но большая часть пока всем довольна и тем, что имеет. У них есть крыша над головой, и они пока свято верят в то, что впереди их ждет Светлое Завтра и поэтому они крутят педали, приближая его.
— Мы тоже среди пассажиров. Но мы едем в этом транспорте второй раз и знаем, чем заканчивается эта дорога.
— Тупиком?
— Хуже. Все кончится тем, что водитель посреди дороги решит, что кто-то, не все, разумеется, а кто-то может не дожидаться Светлого Завтра, а выстроит для себя Светлое Сегодня, тем более, если можно договориться с билетером, сидящим рядом, и выйти из веломобиля вместе с ним и сумкой с деньгами. А все остальные… Да пусть делают что хотят. Хотели свободы — получите свободу.
— И вы знаете, что нужно делать чтоб этого не случилось?
Вопрос был задан серьезным тоном.
— Если бы! Нет, конечно!
— Наша дело музыка, а не власть и политика…
Он поднялся, прошелся перед скамейкой. Волновался.
— Но хоть какие-то мысли у вас есть? Ни за что не поверю, что в вашем времени не думали о том, что и когда нужно было бы исправить, чтоб не допустить такого!
— Думали, конечно. Идей много. От откровенно глупых — заранее поубивать тех гадов, кто возглавлял все это, до серьезных исследований.
— И что говорят эти серьезные исследователи?
— Говорят, что Капитализм изменился. Он или уже стал, или как раз сейчас превращается во что-то иное, а умов, сравнимым с Марксовым и Ленинским, чтобы заметить и оценить это превращение, сейчас нет. Может быть только Мао? Но я не знаю. Не читал… А раз изменился Капитализм, то и Социализму тоже не мешает измениться, принять новые вызовы времени.
