— И все?
— Пока все… Давай напряжёмся и…
— Да уж придется.
В том тексте, что мы помнили, зияли какие-то прорехи, хотя основное было ясно. Были понятны ритм и размер. Ничего. Никита справиться, а может быть и сам все вспомнит. Он у нас мастер превращения наших худосочных карасей в приличных осетров.
Взяв карандаш и листок бумаги, я торопливо принялся писать то, что стало всплывать из глубин памяти.
— Не Луи Виттон, а Луи Второй, — поправил я товарища. — Мы же тут не собираемся импортную кожгалантерею рекламировать?
Серега засмеялся, поняв, что ошибся. Реклама прошлого мира еще крепко сидела в наших головах.
— Бедный Дербенёв, — вздохнул я. — Он ведь даже не узнает, чего лишился…
— А это его?
— Наверняка…
— Ну и ничего страшного. Меньше знаешь — крепче спишь…
— Спи моя радость усни… — автоматом напел я.
— Новая песня? — оживился Сергей. — Я это уже где-то слышал.
— Это старая песня, — отозвался я. — Настолько старая, что её, кажется, Моцарт написал…
— Жаль…
Он промычал несколько тактов.
— А ведь впрямь хороший вальс мог бы получиться… Кобзону бы точно подошел.
Я попытался припомнить еще какие-нибудь слова, но ничего так и не припомнил. Вместо этого появилась иная, революционная, идея.
— А не приблизить ли нам песню к нам исторически и географически?
Моей мысли Сергей не понял.
— Ты говори, да не заговаривайся. Это как?
— Ну не «жил да был король», а что-то про царя. Зачем нам чужие короли, когда у нас свои цари есть?
— А размер? «Жил да был один царёк…»? — брезгливо сказал Сергей. — Тьфу…
— Ну почему «царёк»? С чего это такое неуважение к коронованной особе? Можно ведь и так… Если «Жил да был, жил да был, жил да был Российский царь…»
Сергей недружелюбно оскалился.
— Ну-ну… Тогда и дальше давай…
Я поскрипел мозгами.
— Ну вот примерно так…
«Жил да был, жил да был, жил да был Российский царь
Правил он как мог Россией и людьми
Звался он Колян Второй звался он Колян Второй
Но, впрочем, песня не о нем, а о любви…»
Сергей покачал головой.
— Это точно. С такими словами в итоге песня получится не о любви, а о революции… «И в роковой подвал пошел совсем с другой…» А оно нам нужно?
Я почесал затылок. Прав Серёга, что ни говори — прав.
— Пожалуй… Мало позитива. Ладно. Пусть Никита вспоминает или дописывает про Луи Второго.
Дверь где-то рядом хлопнула, и я торопливо спрятал бутылку вниз. Оказалось, поспешил. Пришел Семен.
— Привет!
— Привет….
Он оглядел нас, стол, лист бумаги между нами.
— Вы что тут? Бездельничайте?
