Мы с друзьями переглянулись.
«Интересно, а было бы такое в нашей Реальности?» — подумал я. — «И если было, то чем кончилось?
Тяжельников-то точно уцелел. Он еще долго Комсомолом руководил, а вот с членами делегации что случилось?»
— Мы требуем к себе Вальтера Ульбрихта… — продолжил он. — Нам есть, о чем с ним поговорить!
— Он вряд ли придет, — сказал Тяжельников. — Он болен.
— И умрет не сегодня-завтра, — добавил я.
— С чего ты взял? — повернулся ко мне главный комсомолец.
— Знаю, — отмахнулся я. Это было сейчас не главное. — Какое сегодня число?
— 30-е июля.
— Он умрет первого августа и скорее всего сейчас вокруг него врачи, так что не ждите. Требуйте кого-то другого.
— В прессе ничего не писали, — удивился наш враг.
— Ничего удивительного… — теперь его наивности удивился я. — Фестиваль же… Международное политическое событие. Зачем людей расстраивать?
Тяжельников смотрел на меня с недоумением, и я понял, что малость зарвался. Следовало «заболтать» ситуацию.
— Так чем же СССР вам не угодил?
— Тем, что вы отказались от главной цели — Мировой Революции. У вас все больше розовые сопли — мирное сосуществование, разоружение и прочее.
— А вы, получается, повоевать хотите? — спросил Тяжельников.
— Так мы уже воюем! — улыбнулся тот. — И наша война приведет мир к Мировой Социалистической Революции!
Я копался в памяти вспоминая что слышал про этих ребят. Да, левые. Действовали в Западной Германии и Западном Берлине. Стреляли, взрывали… Но кончилось для них это плохо. Не Мировой Революцией, а кому смертью, кому — тюремными сроками.
Погрозив нам пальцем, он усмехнулся.
— Вы, ребята, не марксисты…. Что там Маркс говорил о Революции? Она должна была произойти во всей мире или в нескольких крупных странах… А у нас так не случилось… Вместо того, чтоб Мировую Революции делать, вы остановились на границах Российской Империи!
— Троцкист! — с удивлением сказал Тяжельников.
Я подумал, что теоретический спор безоружного человека с вооруженным вряд ли завершится победой безоружного. Стоило подождать или перенести спор в какую-то иную плоскость.
— Формально он прав, — сказал я. — Помните, что Маркс говорил о социалистической революции?
Никита тоже понял к чему я клоню и уточнил:
— Ты имеешь ввиду, что она должна произойти одновременно во всем мире?
Я кивнул.
— Да. Или во всем мире или в нескольких наиболее развитых странах. Я все думал, почему именно так, а не иначе.
Ну ответ на этот вопрос я помнил еще из курса «Института Марксизма-Ленинизма».
