А дальше, как и было. Хочешь хорошо жить и в тепле спать — сочиняй то, нужно тому, кто тебе все это обеспечит. У кого-то из наших классиков в романах о Гражданской войне натыкался на высказывание какого-то из белых генералов: «Артистов, извозчиков и проституток не обижать. Они любой власти служат». Так что сами видите.
— То есть в идеологическую стойкость творческой интеллигенции вы не верите?
— Как и в извозчиков и…
Я решил вмешаться, расставить точки на ё.
— В стойкость отдельных людей верим, а вот в твердость всей прослойки…
Я покачал головой.
— Нет.
Что я, что мои друзья хорошо помнили, что случилось с нашей культурой в 90-е годы.
— И что ж, по-вашему надо делать с творческой интеллигенцией?
— Ценить, но не переоценивать.
Тяжельников задумался на секунду и, оценив шутку, рассмеялся.
— Хорошая мысль, тем более их реально жалко — они ведь люди подневольные.
Я кивнул, догадываясь что он имеет в виду.
— Это как? — спросил кто-то из гостей нашего купе. Глава советской делегации повернулся в спросившему.
— Если есть в человеке творческое начало, то оно тебя изведет и заставит себя реализовать — то ли петь, то ли плясать, то ли книжки писать…
— Точно, — подтвердил Никита. — Грызет, собака, заставляет… Рифмы подкидывает…
— Ну так значит и вы такие…
— Да, — снова согласился я. — Такие же, но не такие! Мы вот не только музыкантами станем. Мы еще и на инженеров выучимся.
— Ну, желаю успеха!
Главный комсомолец Союза пожал нам руку и под стук колес пошел дальше.
Секретарь нашего Райкома демократически постучал себя пальцем по лбу, но я только усмехнулся. Я сделал то, что хотел сделать и был уверено, что этот разговор не забудется и еще сыграет для нас добрую службу.
5
После того как высокое начальство вышло, мы последовали его примеру и вышли в тамбур. Вроде как покурить. Стучали колеса, поскрипывал поезд. Из нашего купе доносились звуки какой-то студенческой песни.
— Что это такое было? — спросил я Никиту. — Что это за самодеятельность? Ты представляешь, что, будет, если выяснится, что песня уже написана?
— Да ничего не будет, — хладнокровно ответил он. — Ни-че-го…
Он смотрел на меня спокойно-спокойно, и я сам остыл.
— Думаю, что такой песни еще нет.
— Почему?
— Такую не прячешь. Если б она была, то её наверняка уже крутили бы по радио…
Вообще-то он был прав. Такие песни в это время на полку не кладут. Если уж она до нашего времени дожила, то уж тут-то тем более — должна звучать из каждого утюга.
