— Суббота… Школа закрывается… — сказал Сергей, а Никита, в пику Мосэстраде напел «School closes on sabbat…»
И сделал это очень своевременно, повернув наши мысли.
— Вы про Фестиваль читали?
Сергей вздохнул.
— Берлин… Молодежь…
— Девочки разных цветов кожи, — продолжил Никита, словно читая его мысли. — Мулатки-шоколадки…
— Ты мои мысли читаешь или свои транслируешь? — подозрительно поинтересовался наш барабанщик.
— Вы тут бросьте… — остановил я их. — Чувствую миазмы буржуазного разложения. О другом думать надо…
— О душе, что ли?
Скептицизм Никиты был легок, но понятен.
— Вот бы куда мотануть… — не остановился Сергей. Глаза его затуманились. — Я, кстати, в Берлине уже был. Ну… Тогда.
Он имел ввиду наше прошлое будущее.
— Забудь. Мы теперь не в том времени живем…
— А я и не забывал, что в другом… Но мотануть хочется… — Он снова вздохнул.
Мы помолчали. Школа кончилась. Взрослая жизнь еще не началась, но её начало уже было видно. Совсем рядом маячили школьные экзамены, а потом институтские… Вот именно поэтому хотелось праздника. Пусть даже не такого как Фестиваль с мулатками-шоколадками, а размером поменьше. Пусть даже не персонально нашего, пусть чужого, но такого, на котором и нам нашлось место. С гитарами и барабанами.
— Директор ДК ничего не говорил? Может быть свадьба у кого?
— Молчит директор, как рыба об лед. И вообще надо об институтах думать.
— Узнаю родительские интонации.
— А ведь скоро выпускные вечера начнутся, — напомнил Сергей.
— Ну, когда это… Недели через две-три?
— Да. Как-то так…
В пору выпускных вечеров ансамбли будут нарасхват. На своем мы точно играть не будем, ну, может быть, только пару-тройку песен для солидности, но ведь это все будет не сегодня. Праздника-то хочется прямо сейчас.
— Нет, — сказал Никита. — Мелко это — выпускные вечера. Не наш размер. Надо что посерьезнее…
Я со вздохом согласился.
— Да и не своевременно.
Мы помолчали. Людей во дворе осталось совсем мало, и музыка закончилась, остался только запах сирени. На наших глазах несколько ребят сматывали провода и утаскивали в школу колонки и усилитель.
— Аллегория, — медленно, по словам, сказал Никита. — Наше будущее затаскивается в наше прошлое…
— Уж как-то ты витиевато выразился. Переведи.
— Музыка — наше будущее, а утаскивается в школу.
— Ты лучше такими аллегориями не товарищам на мозги капай, а стихи свои украшай. Все будет больше пользы.
— Не учи ученого. Ладно… — Он хлопнул ладонями по коленям. — Что делать-то будем?
