— Ты водки выпей. Для храбрости.
Он опять посмотрел на неё, благодарно кивнул и кинулся на кухню за бутылкой, оставшейся ещё с позапрошлого Нового Года. Водка действительно помогла. Таблетки одна за другой исчезали в его рту. Покончив с ними, он вытянулся на диване (глаза его уже слипались), сложил руки на груди и заснул. Она послушала его ровное дыхание, потом открыла конверт и прочитала предсмертную записку. В записке не было ничего, кроме пошлостей, вроде: «В моей смерти прошу никого не винить» — и другая подобная чушь. Она положила конверт на место, пододвинула к себе телефон и набрала номер.
* * *
— Привет! — он, радостно улыбаясь, схватил её за пальцы рук и сжал их в своих ладонях. — Что случилось? Я привык, что ты мне никогда не звонишь…
— Геннадий покончил с собой…
— Опять? — он было засмеялся, но увидев её тяжёлый взгляд, осёкся. — Что, действительно?
— Да.
— Когда?
— Только что. Я звонила от него. Ушла, когда сердце остановилось.
«Что бы такого сказать? — подумал он. — Что вообще говорят в таких случаях?»
— Сочувствую, — произнёс он. Их руки давно разомкнулись, и они почему-то избегали смотреть друг на друга.
— Во всяком случае, мне теперь не нужно будет обманывать его, — подумала она вслух.
— А честно говоря, Вера, ты от него столько всего натерпелась, он столько из тебя крови попил, этот неудачник, — тут он замолчал, потому что понял, что это не те слова, которые она хотела бы сейчас услышать. А нужных слов он не знал.
— К тебе сейчас можно? — спросила она без интереса.
— Да, но… наверное, не стоит, — он вздохнул. — У меня как-то совсем нет настроения…
Она кивнула.
— Вообще-то у меня тоже. Я поживу у мамы… Пока!
— Пока! — он сухо поцеловал её в щёку, и они разошлись.
24 июня 2002 г.
Заранее прошу прощения у моих друзей и знакомых, кого этот рассказ может неприятно задеть или даже обидеть. Он был написан совсем не для этого. Если же мои извинения впоследствии будут вами отвергнуты… то подумайте, а к добру ли ваша непримиримость и категоричность суждений?
…Ты знаешь, из всего христианства мне нравится один лишь Люцифер.
(Из разговора в лифте)
Назвав противника лжецом, ты не сделаешь свои убеждения более истинными.
«Разговоры под землёй», гл. 2.
На улице подходят ко мне две женщины в летах.
— Молодой человек!
— Да? — я сижу на скамейке и, блаженно жмурясь, греюсь на солнце.
— Как вы думаете, то, что происходит сейчас вокруг нас, это правильно? Вот там война идёт…
— Нет, — кратко отвечаю я.
