Я откинулась на подушку, в который раз мечтая, чтобы побыстрее бы прошли эти чертовы три года, и я смогла бы свалить отсюда. Иллюзий насчет будущего я не питала. Спасибо отцу, который вымогал у матери тысячу евро за подпись-разрешение, без которого я не могла уехать в Англию – он на личном примере показал, насколько я кому-то нужна в этом мире.
Три года… Всего три года – и я смогу сама выбирать. Где жить, с кем жить и что делать. Если за это время не сойду с ума от своих снов.
Я долго пялилась в потолок. Глаза закрывались сами собой и тут же распахивались: усталость боролась со страхом. И победила. Я задремала.
И снова провалилась во мрак. Поначалу тьма была холодной. Но потом она начала теплеть, ластиться, забиваться в легкие. Я закашлялась и… проснулась.
Снизу донесся крик. Дикий, отчаянный, полный ужаса. На секунду показалось, что я услышала голос мамы. А потом я снова закашлялась. Запах гари бил наотмашь, рождая внутри волну паники. Он давил, ввинчивался в сознание, рождая самые худшие предчувствия.
Я слетела с постели, в одной футболке выбежала из комнаты и помчалась к лестнице.
– Мама? – крикнула я, не до конца понимая: сон это или уже явь.
И выскочила из коридора на лестницу.
То, что творилось внизу, не могло быть реальностью: гостиная горела. Языки пламени танцевали на ковре, занавесках, целовали обивку дивана.
А посреди буйства огня стояло умертвие. Та блондинка из моего сна, последняя жена Стива, что на фото была в идиотской шапке. Вот только сейчас там, где у людей бьется сердце, у нее зияла рана.
Меня затошнило. Хотелось закричать, но горло словно сдавила невидимая рука.
Я шарахнулась, ударившись спиной о стену.
Водянистые, подернутые пеленой глаза блондинки не мигая уставились на меня. Она двинулась к лестнице и начала подниматься. Шаг, второй… Ноги не касались ступенек, она словно скользила над ними, приближаясь уверенно, неотвратимо. Моя смерть, что оставляла за собой черный след из гари и пепла.
Мои ступни вросли в пол, я не могла пошевелиться. И вдруг снизу раздался властный и сильный голос:
– Магдалин…
Стив стоял в белом длинном балахоне с опущенным капюшоном. Вокруг него танцевало дикое пламя, кидая отблески на абсолютно седую шевелюру отчима.
Блондинка будто не слышала. Она была уже так близко, что я всей кожей чувствовала могильный холод.
– Мэг…– тихо позвал он. Даже не знала, что его голос может быть таким мягким, ласковым.
Моя смерть дернулась, застыв на миг.
