Ксюша ахнула и отпустила грудь, хватая меня за плечи. Тут все, черта пересечена, и дороги назад нет! У меня перед глазами оказались маленькие груди с темными вершинками сосков, что сейчас стояли твердыми пиками, выступая навстречу.
Ладонями прошелся наверх, по бедрам, по пояснице, крепко сжимая девушку, осторожно позволяя себе обнять ее, максимально близко оказываясь к приоткрытым от сбившегося дыхания губам.
- Ксюш, последний раз спрашиваю – ты уверена?
На джентльмена я уже мало походил, но не спросить не мог. Может хоть сейчас ей хватит духу сознаться, что это совершенно не то, чего она хочет и вообще ее манит пирог стоящий в духовке, а не я, сидящий между ее разведенных ног.
Но вместо ответа, ощутил, как она сама придвинулась ближе, робко прижимаясь к моим губам.
Будто персиковым блеском намазанные, они своей сочностью опьянили, пропуская через тело заряды сильнее чем, если бы меня током от розетки шарахнуло.
Пальчиками тонкими пробралась в волосы, сильнее притягивая к себе, и подняла в груди животный рык, готовый сорваться прямо в ее красивый рот. Смял ее поцелуем, хотелось так, бешено, доказывая, что кровь кипит не на шутку, и рукой накрыл грудь, случайно но, радостно обнаруживая, как острая вершинка уткнулась в ладошку. Смял ее, может грубее, чем нужно было, и девочка в моих объятиях пискнула и зашипела, отрываясь от поцелуя и запрокидывая голову к потолку.
Тут же, не теряя времени, опустился к нему и втянул в рот, языком ударяя по маленькой горошине соска, закусывая, чередую боль с лаской. Не удержался, и так же жестоко поступил со вторым, поймав в плен губ и его.
Ксюша застонала и дернулась так, будто не может принять решение – уйти, оторвав меня от себя или притянуть ближе.
Поймал за лодыжки и широко развел ноги, ставя розовые пятки на край дивана, полностью открывая для себя. Она смущалось. Это чувствовалось по нагретой коже, затаенному дыханию и легким попыткам свести ноги. Но не позволил. Подтянул бедра ближе к себе, пальцами накрывая чуть влажные губки. Погладил их, но с моими пальцами уже будто трахал, и это, сука, заводило. Ее хотелось брать, хотелось войти в эту розовую щелку и толкаться в нее, пока мышцы не начнут рваться от изнурения.
Ласкать ее оказалось приятно. Она так чувственно прикусывала нижнюю губу, морщила носик, отзываясь на каждое движение, что я залип, рассматривая каждую ее эмоцию.
Когда пальцы намокли, на мой взгляд, достаточно, я торопливо, будто меня сейчас разорвет, наощупь нашел свои брюки, вытаскивая лежащий там с незапамятных времен презерватив.
