Я встретила его кривой улыбкой и прицелом бластера.
— Мели…
— Ты прав. Нам нужно поговорить. Я хочу знать все. Без утаивания малейшей информации.
— Хорошо, — быстро согласился он.
— Я не опущу бластер, пока не пойму, что ты мне не лжешь.
Саар кивнул, принимая это условие.
— Итак, я — беременна.
Может, чем чаще я буду это говорить, тем быстрее привыкну.
Сейчас этот факт казался мне просто словами. Я не чувствовала себя иначе, не считая лихорадки. Тело все еще бросало то в жар, то в холод, но я отстранилась от физических проблем, сосредоточившись на открывшейся правде.
— Да, это было неизбежно после нашей близости. Ты — моя насси мор.
— Чем ты думал? Нет, я, конечно, понимаю, чем именно, но, во-первых, это мое тело и только мне решать, хочу я ребенка или нет, а во-вторых, заводить малыша с несвободной женщиной, практически рабыней — глупо! Он тоже родится в рабстве! Я не желаю такой судьбы своему малышу!
Он помолчал, давая время мне остыть, а затем уверенно проговорил:
— А почему ты решила, что ты все еще связана с агентством?
— Не играй со мной. Я знаю, какой договор подписывала. Даже будучи неопытным подростком, я прекрасно понимала — дороги назад не будет. Добраться к вершине рейтинга — мой единственный шанс.
— Это шанс на смерть. Пока ты им нужна, ты никогда не передвинешься вверх, потому что туда доходят лишь те, кого списывают со счетов.
— О чем ты? — моя рука дрогнула, и я опустила бластер.
Саар подошел ко мне, занял место напротив и потянулся к моим рукам. Пальцы утонули в его больших ладонях. Он потянул руки вверх, целуя фаланги.
— Ты права. От агентства невозможно уйти. Контракт подписывается на всю жизнь, но, чтобы шпионы служили усердней, руководство их дурит мнимой свободой за заслуги. На деле это приговор к смерти. Я выяснял. Ни один из тех, кто дошел до вершины, не остался жив. Всех уничтожили.
— О, Великая Вселенная! — в отчаянии простонала я, осознавая, что все мои мечты и надежды сплошная пустышка. — Я никогда не буду свободной!
Хотелось плакать. Впервые с шестнадцати лет я даже чувствовала, как в уголках глаз собираются слезы. Саар опустил мои руки и потянулся к моему лицу. Сжал его, заставив смотреть прямо в лазурные глаза. Яркие. Полные жизни. Свободы.
— Ты уже свободна.
— Что? — вопрос шепотом сорвался с губ.
— Я бы никогда не позволил своему ребенку родиться рабом. Ни один раар им не будет. Как ты думаешь, почему я работал в агентстве, но не связан был контрактом?
