— свысока бросил Гатар.
Сколько он не был дома? Десять лет? Дюжину? Эту молодую парочку он не узнавал. Возможно, когда он уезжал, те еще бегали голозадые на четвереньках, крутили хвосты овцам.
— Непутевый сынок Анеи Моргат? — неожиданно прыснул парень.
Пастух 67-го уровня. Возможно, этим объяснялся недостаток ума.
— Что ты сказал? — прищурился Гатар, стараясь говорить сдержанно. — А ну, слезай со своей клячи и держи ответ за слова!
Ярость пыталась ударить в голову, застлать глаза багровым, но Гатар сдерживался. Кажется, он начинал понимать мастера Брана, почему тот всегда такой демонстративно сонно-равнодушно-спокойный. Когда настолько превосходишь противника, нет, когда настолько превосходишь живых вокруг, никак нельзя давать волю ярости и гневу. Слишком просто поубивать всех вокруг, а это недостойно. Ну что Гатару этот Пастух? Он же его одним мизинцем побьет!
Но и смолчать нельзя, особенно когда слова косвенно оскорбляют его родную мать!
Круг, прочерченный ножом по сухой траве и земле. Сверкающие глаза молодого пастушка, когда-то и Гатар был таким же. Молодым, дурным, желающим красоваться перед девками.
— А сейчас мы видим традиционный поединок внутри круга, — раздался за спиной голос Брана.
— Да в Стордоре в селах так же развлекаются, — насмешливый голос Минта.
Богатырский, медленный замах пастушка. Наверняка он казался себе очень умелым и быстрым. Гатар тоже был таким же, когда уехал из родной степи. Наглым и безмозглым, не смотрел на уровни, не понимал, когда следует придержать язык. Удивительное дело, для орка, выросшего с пониманием, что за слова надо держать ответ.
Гатар смотрел на продолжающийся, медленный и тягучий удар, и словно в прошлое заглядывал. Он покинул степи и охамел, все вокруг казались такими мелкими и жалкими, по сравнению с его могучим телом. Не было родителей, не было племени, казалось, некому было призвать его к ответу. Очень больно его тогда жизнь отхлестала по лицу, вразумила.
Гатар даже не стал прибегать к умениям или обману, просто шагнул вперед и чуть вбок, вдарил с левой.
— Кха-а-а, — выдохнула орчанка, провожая взглядом тело.
Юного пастушка смело и швырнуло прочь, он полетел, ударяясь о землю, подпрыгивая, хватая полные пригоршни травы, в тщетных попытках остановиться, щедро разбрызгивая кровь и зубы. Отлетел, еще попытался встать, но тут же упал и затих.
Сообщения о том, что он повержен, не последовало.
— Ты чего? — возмутилась орчанка.
— Проучил немного,
