Нельзя в ряде случаев не согласиться с острым беспокойством автора по поводу тех или иных отрицательных явлений в этой среде. С удовлетворением, например, читаются страницы, на которых разоблачается некий Александр Максимович Зародов, беспринципный конъюнктурщик, для которого спекуляции на марксизме — средство для личного преуспеяния.
Удовлетворение поначалу вызывают и резкие страницы, посвященные «неославянофилу» Богородицкому. Удовлетворение потому, что не может не вызывать решительного протеста забвение ленинских слов о том, что национальная гордость великороссов опирается прежде всего на революционные черты нашего народа. Нельзя примириться с забвением ленинского учения о двух культурах в каждой национальной культуре. Однако читая роман, видишь, что на серьезный анализ тенденций внесоциального толкования патриотизма, свойственных кое-кому из наших литераторов, рассчитывать не приходится.
Да, автор касается фактов, действительно заслуживающих осуждения. Но вот разворачивается действие романа, и невольно приходишь к выводу, что, обратив свое внимание на явления, социально нам чуждые, искусственно их сконцентрировав, писатель прошел мимо огромных духовных, идейных достижений советского общества, упрощенно отнесся к решению сложных проблем, связанных с жизнью и работой народной советской интеллигенции. Оказывается, что наука представлена карьеристом, писатели, за крайне малым исключением, — идейные перерожденцы.
Могут возразить: разве в романе не изображен интеллигент, писатель Булатов, фигура, по замыслу автора, явно положительная, несущая на себе основную идейную нагрузку? Но, к сожалению, образ этот схематичен я не обладает силой художественного воздействия. Он, Булатов, — главная и почти единственная фигура в романе, способная противостоять всем проискам классовых врагов, любому влиянию чуждой идеологии. Он вызволяет из беды находящуюся за границей Леру, перевоспитывает художника Свешникова и его жену, помогает найти свое место в жизни переводчице Ие. Он — единственная опора всех, в ком живы совесть и чувство гражданского долга; он же — гроза для любого негодяя, приспособленца и карьериста. При этом Булатов живет и работает в окружении сонма недоброжелателей и под непрерывный аккомпанемент неврастеничных припадков жены. Везде и во всем — Булатов, только он, да еще три-четыре человека, упомянутых весьма бегло, стоят на правильных позициях и по-настоящему сознают ответственность перед историей, перед обществом.
