— Что тут смешного? — поняла всю опасность ситуации.
— Прости, — выдавила из себя. Мое больное сознание пыталось шутить, чтобы хоть как то выжить.
Дотронулась до нежной кожи, провела рукой, в теле непонятная дрожь, подняла голову, смотрела ему прямо в глаза, коснулась языком головки, лицо Димы прошибло судорогой, он зарылся руками мне в волосы, поглаживал круговыми движениями подталкивая к себе.
— Смелее, Злата, он не кусается, — от его бархатно-хриплого голоса по моим венам пробежал ток, в трусиках неприятно намокло. Меньше всего я думала, что возбужусь. Но это так порочно запретно, мои губы вбирают его вы рот, с губ Димы срывается свистящий звук, я упираюсь руками в крепкие бедра, чувствую, как они дрожат под моими пальцами. Вся его напускная спесь куда-то пропала, передо мной мужчина с диким желанием в глазах. Я чувствую власть над ним, это мои движения срывают с его губ стон, под моими пальчиками он дрожит. И когда я отпускаю желание на свободу, представляю, что это мой парень, от которого столько раз просыпалась мокрая от эротических снов, становится проще, я даже начинаю получать удовольствие от этого.
Внизу живота. как тягучая патока, собирается желание, обволакивает меня, между ног, так мокро, и я в нетерпении ерзаю.
— Засунь пальчики в трусики, поласкай себе, — я замираю. — Ты же ласкаешь себя Злата? — полу-рыком говорит Дима. Я киваю, развожу ноги шире, загипнотизированная взглядом Димы, послушно прикасаясь к мокрым складкам и к чувственной точке.
С моих губ срывается стон, Дима матерится, наматывает волосы на кулак и начинает двигаться во мне, достает до задней стенки горла.
— Потекла шлюшка? Нравится когда я трахаю твой грязный ротик? — официально заявляю — я чокнутая! Вместо того, чтобы обидится, закрытся, хотя бы внутренне, грязные слова Димы, действуют на мои свихнувшиеся гормоны, как канистра бензина, брошенная в костер. Стон срывается с губ, глаза закатываются от дикого удовольствия, палец начинает кружить в одном ритме с движением члена внутри меня. Я стону, как последняя сука.
— Я отрахаю тебя во все твои дырочки, через месяц ты будешь течь лишь от моего имени, слезы катятся из глаз, но я не хочу, чтобы он останавливался. С очередным стоном, член увеличивается, и в заднюю стенку ударяет соленая жидкость. Я кончаю следом, трясу головой пытаясь дать понять, что не смогу проглотить, но он крепко прижимает мою голову к своему паху и приказывает.
— Глотая, маленькая сучка, — и я опять послушалась. Пипиец!
