Язва к язве. Стон к стону. Бездонный тоннель поцелуев, оголенные нервы и боль, уходящая в сладость, и высокие чувства, рожденные заново всуе возносились на небо сквозь ярый восторг и усталость.
И беспалые руки молили мгновенье продлиться, поднимаясь как пламя в кровавом горниле заразы. И на белых останках лица чуть дрожали ресницы извергая кипящие слезы слепого экстаза.
Непокорная жизнь, задыхаясь от медленной смерти устремлялась в подполье, в Ж и в о т , в Материнское Чрев Прорастала... И вот появлялись здоровые дети. Их крестила росой Неперочная Дева.
* * *
Когда часы родят очередной апрель
друг в друге растворит нас пламенный покой.
Оставив на земле дар мысли, память, речь
мы выйдем в небеса сквозь первый поцелуй.
Осталось подождать ничтожных полчаса .
Но время утекло, рассыпав свой песок,
На пенсию в леса кукушек отпустив,
сдав стрелки не за грош в металлолом, в утиль
Как на подрамник холст - на вечность полчаса
натянуты, а мы, застывшие в плену
вмерзаем в тишину, в растерянность, в янтарь
дышать не перестав и не закрыв глаза.
* * *
Этот город, окованный красным гранитом
мною выдуман в черном пространстве открытом.
Там безжизненным глазом моргает закат
и застывшее время глядит прямо в ад.
Охлажденное солнце туманит нелепо
медь и мрамор и стек и дворовые склепы.
И разрезанный вальс в нотах серых дворцов
бродит по лабиринтам вдоль призрачных снов.
Мною выстроен город у красного гроба
из бездумья потери вне крика и злобы,
из вселенской печали, кромешной тоски
на прогнившей земле, где мертвы родники.
У меня ничего кроме города нету.
Но сегодня нежданная ниточки света
поманила меня за собой на восток.
Я зарою свой город в межзвездный песок,
заточив его в белый хрусталик росы
накануне надежд и весенней грозы.
С. Трущева
ЛЮБОВЬ К СВЕЧЕ
Я видела: беспечная звезда
сгорела, невзначай увидев Бога.
Рассыпалась прозрачная зола
метелью на ветра, слезами в души.
И выплакала женщина глаза,
когда неверный скрылся за ветрами
и слезы разбивались о ладонь
со звуками беспомощного нерва
Меж битыми слезами и золой
расплавился тот нерв от напряженья
растрепанным обмякшим проводком,
повисший на колках опасной встречи.
И взял Господь прозрачную золу,
смочил ее разбитыми слезами
и, обесточив раскаленный нерв,
сложил его и бросил в середину.
И приказал ветрам соединить
и ветры тихо спрятали дыханье.
И выросла горячая свеча,
похожая на звезды или слезы.
И я, не в силах взгляд перевести,
