Я способен справиться с проклятьем, но не слишком-то хорош в бою против нечисти. Потому сперва я оторопел. Со мной такое случается. Я не из тех, кто молниеносно осознает опасность и решительно бросается в бой. В голове моей промелькнула мысль, что придется преодолеть два лестничных пролета и коридор, прежде чем я доберусь до Дали.
Эльфийка что-то почувствовала и плавно развернулась. Ругр тянулся к ней, и глаза его сверкали безумием. Даль отступила. Плавно и недалеко.
Тут я пришел в себя. Не знаю, что подтолкнуло меня заорать на весь дом:
— Таро!
Потом я несся по ступеням, перепрыгивая сразу через две, и продолжал орать:
— Таро! Таро!!
Когда я распахнул входную дверь, меня схватили сзади: тяжелая рука вцепилась в плечо и дернула назад, вжимая в стену. Выглянув из-за плеча остановившегося на крыльце вурдалака, я увидел невероятное.
Свой просторный плащ Даль сбросила. На ней была рубашка с широкими рукавами, перехваченными массивными браслетами, бархатные короткие штаны и высокие сапоги… В каждой руке у Дали было по недлинному клинку, и оба — измазаны в черной крови лесного духа…
Эльфийка двигалась плавно, словно танцевала. Вот Ругр с рычанием бросился вперед, уже не в первый раз — один рукав рубашки Дали был распорот и висел лоскутами. Эльфийка прыжком взметнулась на кромку колодца, уходя от удара, приняла на скрещенные клинки когти, целившие в горло. Оттолкнула с силой, метнулась в сторону. И внезапно развернулась. Сверкнули клинки, один за другим полосуя бок Ругра. Лесной дух озверел, выгнулся и неуклюже — от боли — бросился за Далью, которая легко повела его вокруг колодца. Будто дразнила.
Таро привалился плечом к дверному косяку, выйти я бы не смог — он загородил путь основательно, но сделал это так, словно не замечал моего присутствия.
Ругр ревел. Даль порхала вокруг него, то и дело задевая клинками. Таро вдруг посторонился, прижав меня рукой к стене. Сумрак скользнул мимо нас. На меня дохнуло зимней стужей, и почти тут же между Далью и Ругром вспыхнул огненный смерч. Огонь был холодный и отливал серебром. Ругр заревел, ослепленный, закрыл лапами морду и, кажется, сам себя исцарапал. Опрокинулся назад, потом вскочил на четыре лапы и бросился прочь от Дома.
Даль остановилась, тяжело дыша.
— Благодарю, Ух, — произнесла она неожиданно низким голосом. Стан ее был стройный, но уж больно прямой. А когда эльфийка повернулась к нам, разорванная рубаха распахнулась, обнажив блестящий от пота мужской торс. Из многочисленных порезов текла кровь.
