— Вам вовсе не обязательно, — начал было я, но Элвар прервал меня:
— Я, конечно, не против того, чтобы ты тихо посидел в стенах Корпуса, пока не выяснится, что происходит, но инквизитором ты не являешься и официально к записям доступа не имеешь. Желаешь запросить королевского разрешения?
Я вздохнул.
— Понял-понял. Я просто пытался помочь, на правила не претендую, конечно.
На том мы и расстались. Я был разочарован результатами. Жаль, что нельзя
спросить об амулете у самого Кира. To есть, можно попросить Элвара, чтобы отправил запрос птичьей почтой. Но на это тоже потребуется время. Впрочем, отказываться от такой возможности я не собирался.
На выходе из отдела магобеспечения, мы столкнулись с мастером Талгаром.
— Марн! — благодушно кивнул он. — Какая нужда привела тебя сюда? Неужто все еще пытаешься выяснить что-то о подвеске?
— Нет, о ней я знаю уже достаточно, — улыбнулся я. — На этот раз у меня другой интерес.
Мастер Талгар взглянул с любопытством.
— Что же такое смогло завлечь Отменяющего в Инквизиционный корпус без официального вызова?
— Так вышло, что у меня оказался амулет, магия в котором… весьма неприятна. Это не проклятье, но нечто очень близкое, — я показал глиняный кругляш мастеру. Талгар задумчиво рассматривал вещицу.
— Могу я поинтересоваться, откуда у вас это? — спросил он, остро глянув на Элвара, а потом — на Даля.
— Изъяли у бандитов, — благожелательно пояснил эльф.
— Хм… и где теперь эти бандиты?
— Кто знает!..
— Жаль. Хотелось бы на них взглянуть. Что же, Элвар, я провожу этих двоих до ворот. Я слышал, тебя искал магистр Вион.
— Наставник вернулся? — удивился Элвар.
— Да, и ты знаешь, он не очень любит ждать.
Инквизитор извинился и ушел, а мы отправились дальше в сопровождении мастера Талгра.
— Зачем же вы отозвали юного Элвара? В его отношении есть какие-то подозрения? — спросил Даль.
— Скорее, нежелание упоминать при нем о вещах, которые не все инквизиторы могут одобрить.
Я промолчал, ожидая, когда мастер объяснит, что имеет ввиду. В конце концов, когда мы были почти у самой ограды, которая огораживала территорию центрального штаба Инквизиционного корпуса. Ограда была высокая, но обманчиво преодолимая, изящная. Сомневаюсь, конечно, что кто-то по своей воле попытается пробраться на территорию Инквизиции. Но если бы все попытался — пришлось бы преодолеть несколько слоев защитного магического барьера.
— Глину не используют для амулетов, потому что она слишком хрупка. Магию в себя она впитывает не особенно хорошо, поэтому приходится наносить заклинание прямо на поверхность. Как правило, в таком случае, заклинание, нанесенное на глину, не действует самостоятельно — нужно его активировать словом. Ценность таким штукам придает магический сердечник — то, что скрыто в глине и поддерживает заклинание после того, как оно активировано. Без сердечника амулет получится слишком слабый, а с сердечником — он может какое-то время скрывать магическое воздействие. Как вода, но, как и она, заглушает влияние.
