— Делить комнату с кем-то еще? — воскликнула Лилайн. — Но разве в Академии нет свободных комнат? Лишних аудиторий хотя бы!
— Аудитории не приспособлены для проживания, и переоборудовать их нецелесообразно,
— отрезала Ар-Яшнер. — Не волнуйтесь, спальни достаточно просторны и комфортны. Если вы не уживетесь с соседями, вас переселят, хотя... — она скептически посмотрела на Лилайн. — Академия — не место для демонстрации своего характера. Вы здесь, чтобы учиться, и ваши привычки и происхождение не имеют значения. А теперь прошу подходить ко мне по очереди.
Она извлекла из кармана зеркальце, поднесла к своему блокноту и коснулась обложки наконечником перьевой ручки. Что-то сверкнуло, зашуршали маленькие страницы — и вот декан держала в руке уже не блокнот, а стопку разрозненных бумажек.
«Ну, по крайней мере, можно не бояться, что я окажусь с Лилайн в одной спальне», — подумала Имоджин. Студенты один за другим подходили к декану и брали из ее рук листки.
Потом бумага вспыхивала и превращалась в светящихся мотыльков. Мотыльки вспархивали с рук и летели в сторону дверей, видневшихся под галереей и в ее глубине. Студентам ничего не оставалось, как следовать за ними.
Послышались первые смешки и возгласы. «Ой это чей, твой?», «Кажется, я потерялась!», «Стой, кому говорю!», «Декан Ар-Яшнер, у меня жалоба! Мой мотылек скотина!»
Имоджин фыркнула. Начинались студенческие будни, которых она так долго ждала.
***
Спальня действительно оказалась просторной. И, пожалуй, комфортной. Во всяком случае, большие кровати с пологами выглядели уютно, а высокие подушки, проступающие из-под покрывала, так и манили зарыться в них. Имоджин пришлось рано встать, она не выспалась, потому что в отеле вела ночной образ жизни.
Она зевнула и заставила себя отвернуться от кроватей.
Еще в спальне обнаружился камин, а неподалеку от двух узких окон — три небольших письменных стола. Проход к окнам оставался свободным. Кровати и камин скрывались в глубине помещения, у противоположной от окон стены. Покрывала, шторы и ковер были синими с тонким золотистым узором.
Кажется, не так уж плохо...
Еще в комнате была Илидия. Она сидела прямо посередине и увлеченно рылась в чемодане. Остальные чемоданы и сумки, среди которых Имоджин узнала и свои, стояли рядом,
— Значит, ты моя соседка, — хмыкнула она.
Этикет, конечно, предписывал поздороваться, сказать что-то подходящее случаю, вроде того, насколько ты рада встрече с такой замечательной рейсте, но, увы, не имеешь чести ее знать. Но Академия соединяла в себе невообразимую древность, огромную историю и легкий дух фамильярного анархизма, который невидимым дымком пропитывал все и вся.
