— Тыыыыыы! — голос женщины звучал глухо, угрожающе. — Дарину не тронь, не позорься. Я тебе не изменяла и по мужикам не шлялась. Любой человек это подтвердит. Теперь, уходи, — и Тоня указала мужу указательным пальцем в сторону входной двери. — Я уже собрала твои вещи в чемодан. Нам с Дариной нииииичего от тебя не нужно. В этот дом забудь дорогу. Уходииии. Придёт время, дочери я сама смогу всё объяснить. Но ты, Алексей, её больше не увидишь. Ясно?
На лице Алексея не дрогнула ни одна мышца, не проявилась никакая эмоция. Он был нордически спокоен, прямо смотря в глаза жены. Ничего не сказав, он, молча, повернулся в сторону двери, только теперь заметив рядом с ней стоявшую в оцепенении дочь. Её глаза выражали тревогу и страх, но мужчина уже ничего не мог поделать. Он принял решение, и не в его правилах было отступать назад, даже ради собственного ребёнка.
Дарина видела, как отец проходил мимо неё. Их глаза встретились. Отец смотрел на девочку с чувством вины, как будто говорил ей на прощание перед уходом: «Так бывает, Даринка. Иногда взрослые ссорятся и уходят». Он, молча, забрал свой чемодан, стоявший у входа, даже не попрощавшись с ребёнком, ушёл, хлопнув за собой громко дверью. Как потом оказалось, Алексей ушёл навсегда, не оборачиваясь назад, вычеркнув из своей жизни старую семью.
— Мама, куда ушёл папа? — спросила Дарина у матери, входя на кухню. — Он вернётся? Он же не навсегда?
Антонина плакала, сидя одиноко на табуретке. Увидев испуганную дочь, приблизила её к себе, обняв.
— Нет, Дарина, нет, дочка, наш папка больше не придёт. Он бросил нас, меня, тебя, — и Тонька продолжала плакать, но уже сильнее. Вокруг лежали на полу битые вдребезги тарелки.
— Не плачь, мама, всё будет хорошо. Я буду тебе помогать. Я стану взрослой. Вот увидишь, — говорила девочка, а мать гладила её своей ладонью правой руки по шелковистым вьющимся каштановым длинным волосам ребёнка.
— Дарина, ты такая маленькая, а уже так по-взрослому рассуждаешь, — отвечала девочке мама, целуя её в обе щёчки. — Всё у нас будет хорошо, вот увидишь.
Дарине больше не было суждено увидеть отца. Дарина по отцу вначале очень сильно скучала. Жила надеждой, что он одумается и вернётся, возможно, на крайний случай позвонит, чтобы поинтересоваться, как у неё идут дела. Только потом, постепенно, взрослея, девочка стала понимать, что живёт в мире иллюзий. Алексею Шереметьеву теперь не было дела до своей дочери. Новый ребёнок, его сын, стал для него важнее. Почему так бывает, что от развода родителей страдают и дети? Порой Дарине хотелось кричать вслед уходившему отцу: «Папа, ты от мамы уходишь, почему же ты меня бросаешь? Почему?» Это желание возникало у девочки в те моменты, когда отец ей снился. Но в ответ всегда была гнетущая тишина.
