Ника спит в спальне, укрытая пледом, а я сижу в кресле на крыше. Вообще-то это терраса с еще одной крышей, она застеклена на случай дождя, но сегодня тепло, и все окна распахнуты. Кресло широкое, удобное, я пью Гевюрцтраминер и думаю о Веронике.
На самом деле у вина другое название, длинное, но мне влом тянуться к бутылке, чтобы прочесть. Гевюрцтраминер — это сорт винограда. Достаточно редкий, в мире всего восемь тысяч гектаров. Он прихотливый и из-за этого не очень любим виноделами, а вот мне нравится.
Белое сухое. Пью маленькими глотками, перекатывая во рту, и наслаждаюсь его пряно-ароматным вкусом. Для Ники я взял «ледяной» Гевюрцтраминер, его делают из прихваченных заморозками гроздьев. Так и прессуют замороженные ягоды, зато и вино получается особенным. Нике понравится, я знаю, оно сладкое, такое же, как и она сама.
Снова делаю глоток. Я не пьян, но легкий флер расслабленности кружит голову, и это тоже напоминает Веронику. Моя пряная ароматная девочка. Что тебя так выбило сегодня, что ты закрылась, спряталась в этом кресле-коконе, как будто завернулась в него?
Я подослал к ней с пледом Жеку, чувствовал, что мне не дастся. Не позволит укрыть ее, пошлет вместе с пледом. А сам смотрел на нее и думал. Думал, думал, зае…лся уже думать.
Ника обиделась после того, как я считай оттолкнул ее в супермаркете. Она взяла меня под руку и прижалась, ничего такого не произошло, если бы я не увидел, КАК она это сделала.
Я не страдаю гаптофобией и не дергаюсь от прикосновений, и если бы я не увидел ее лицо, то до сих пор пребывал бы в полной уверенности, что у меня все под контролем.
Она смотрела на меня так, будто я не Тим Талер, а, сука, волшебник Изумрудного Города, прямо сейчас достану волшебную палочку и начну исполнять желания. На меня никто так не смотрел, только она. Моя маленькая Доминика. И потому я чуть не задохнулся.
Ника — нежная и хрупкая, но, если я оставлю все как есть, она влезет в мое нутро и осядет там камнем. Я больше не буду свободным, я уже чувствую себя псом, сидящем на цепи. Даже слышу, как эта цепь звякает и гремит, стоит мне отойти от Ники на большее расстояние.
Я просил, чтобы она не привязывалась, это не был пустой звук, пустые слова. Но она меня не послушалась. Поэтому я должен попрощаться с Вероникой, но сама мысль об этом вызывает внутри режущую боль. Блять, как я это допустил?
Дотягиваюсь к бутылке и наливаю еще бокал. Понятия не имею, как с ней расстанусь. Нет, не так, я не представляю, что я буду без нее делать. Есть, конечно, слабая надежда, что мне показалось, и мы снова вернемся к прежнему формату, но я понимаю, что этого не будет.
