Говорю, не останавливаясь, не даю опомниться. Боюсь открыть глаза, боюсь посмотреть на Тимура, потому что никакого фото там давно нет, я стащила его, когда выпускалась. Может, они повесили новое, а может вообще убрали этот стенд. Мы когда с Самураем приезжали, я не обратила внимание, мне точно не до того было.
— Да, верно, — слышу голос осторожный Тимура и приоткрываю глаза, — я вырос в этом детдоме. Тебе Сотников сказал? С чего ты вообще туда решила поехать?
— В интернете прочитала твою биографию. Захотелось помочь детскому дому, я еще приютам помогаю с животными.
— Вот приютам и помогай, — Тим рассматривает мое лицо, а я изо всех сил таращу глаза, стараясь выглядеть честной, — с детдомом я сам разберусь. Мне их директриса списки сбрасывает каждый месяц, у меня есть отдельный сотрудник, который этим занимается.
— Хорошо, Тим, как скажешь.
Он отступает, и я с облегчением выдыхаю. Набираюсь храбрости и задаю вопрос, который очень не понравится Талеру:
— Тим, а почему ты говоришь, что твой день рождения в ноябре, а там написано, что он в августе?
Тимур каменеет, лицо становится таким, как в тот день, когда я увидела его на складе — чужим и непроницаемым. Я вижу, что ему неприятно об этом говорить, и я бы не спрашивала. Сама догадалась. Но логически я должна об этом спросить, потому что нужно хорошо сыграть роль.
— Я подкидыш, Вероника. Меня подобрали возле детдома, это было двадцатого августа. Когда я вырос, то узнал, кто я, кем были мои родители и когда мой настоящий день рождения. Шестнадцатого ноября.
Он отвечает нехотя, но отвечает, и мне хочется обнять его. Слезы подступают, но я прогоняю их, плакать нельзя, потому что Тим не потерпит жалости. Кем бы ни были его родители.
— Значит, ты знаешь свое настоящее имя?
— Тимур Демьянович Талер, — он смотрит на меня в упор, и я впиваюсь ногтями в ладони. — А почему ты спрашиваешь, Ника?
— Просто так, — пожимаю плечами, — я хочу больше о тебе знать. Мне интересно…
— Не надо, — осаживает Тим, я меня будто холодной водой окатывает, — ты будешь знать ровно столько, сколько нужно…
— Чтобы трахаться, — заканчиваю за него, — я поняла тебя, Тимур. Не продолжай.
Разворачиваюсь, чтобы идти, но он дергает меня за плечи и рывком притягивает к себе. Слышу его дыхание, низкий голос возле самого уха пробирает до дрожи.
— Да, все правильно. Я предупреждал тебя, Ника. Не заходи на мою территорию дальше, чем я готов тебя подпустить.
Снова глотаю слезы, не давая им выплеснуться наружу. Не зайду, Тимур, не бойся. И уйду, как только смогу. А пока не могу, как только подумаю о том, что его не увижу, хочется кричать.
