Когда Киосуке ушел, я понял, что это дело его действительно заинтересовало, и из любопытства последовал за ним на пятый этаж. Там я нашел телефонную будку, исполнил свой журналистский долг, сообщив обо всем в газету, и последовал за Киосуке в кафе.
Столь ранним утром там было еще тихо. В углу, за столиком у окна, мой кузен-сыщик и один из его подчиненных жевали какие-то толстенные бутерброды. Заметив нас, кузен встал и принес к своему столику еще стульев. Мы составили ему компанию, и к нам подошла официантка принять заказы. Киосуке, смотревший на великолепные оконные решетки, схватил ее за руку и не давал уйти, пока не получил подтверждение, что окна на всех этажах защищены одинаково.
Мы погрузились в наш завтрак, а кузен, потягивая чай, начал:
– Дело сложное, а решение простое. Видите ли, я твердо верю в следствие на месте преступления. Как вы слышали, убийство произошло между десятью и одиннадцатью часами вечера, а жертву сбросили с крыши между полуночью и тремя часами утра. Учитывая временные ограничения, равно как и тот факт, что все двери и окна были надежно заперты, так что никто не мог попасть сюда извне, можно предположить, что убийца – кто-то из универмага. Да, для ясности – кто-то, бывший в универмаге этой ночью. Вы единственные, кому я скажу так много, но я намерен самым тщательным образом допросить всех, кто сторожил этой ночью. Но кое-что, а именно ожерелье, все еще представляет небольшую проблему. Если именно убийца Ногучи украл ожерелье, почему он его бросил? А если вором был сам Ногучи, каков мотив убийцы? Чтобы в этом разобраться, для начала изучу отпечатки пальцев на ожерелье. Ну, приятного аппетита.
И с этими словами кузен бодро попрощался с нами и вместе с подчиненным удалился.
Киосуке, до того евший молча, теперь слегка улыбнулся и начал:
– Так вы говорите, это ваш кузен? Что ж, ничего не поделаешь. Наша полиция любит с самого начала сосредоточиваться на мотиве преступления. Увы, это значит, что всякий раз, когда они сталкиваются с делом, где мотив – элемент поверхностный, или – как здесь – кажется непостижимым, все сильно затрудняется. Конечно, искать мотив – это логично. Но приводит к упрощенному, стереотипному мышлению, предполагающему мотив единственной основой раскрытия преступления. Так что, как бы то ни было, я думаю, важнее сосредоточиться не на ожерелье, а на трех особенностях ранений жертвы. Во-первых: следы удушения на шее и ранки и ссадины на груди. Очевидно, что для этого нужно приложить довольно большую силу. Сначала я предположил, что их оставило некое орудие, используемое, как кнут, но был неправ. Во-вторых, большое число ссадин, покрывающих ладони жертвы. Были там и мозоли. В-третьих, немало ссадин на открытых участках тела – плечах, локтях, подбородке и так далее.
