Потрогал пострадавший глаз. Счистил с него высохшую кашицу из трав. Попытался открыть — мир расплылся радужными пятнами.
— Видите что-нибудь, мессир? — поинтересовалась старуха.
— Да.
— И, как и следовало ожидать, никакой благодарности, — снова промолвила девочка на своей тарабарщине.
— Помолчи, — шикнула на неё ведьма.
— Пойду, погуляю, — сказала девочка и скрылась за дверью.
— Где мы находимся, ведьма?
— В Озёрном крае.
— Вы похитили меня?
— Нет, мессир! Мы везём вас в Заверть. До Пагоза, где остановился ваш отряд, нам не дали пройти люди. Они хотели сжечь наш ходунок. Мы высадим вас в Заверти.
— Сколько я спал?
— Неделю, мессир. Мессир, вам нужно искупаться. Я помогу дойти до озера.
Ронан обернул простыню вокруг тела. От помощи старухи он с достоинством отказался.
Солнце прогрело озёрную воду. Она приятно подхватила тело, смывая с него болезненную усталость. Он вынырнул из воды и увидел, что его бесстыже рассматривает маленькая ведьма. Её губы скривились в ухмылке — она заметила, что смутила его.
Ветер играл длинными, тёмными кудрями ведьмочки, раздувал подол платья. Она сама была как ветер — свободная.
— Отвернись!
Если бы она была немного повзрослее, то он бы показал ей, какие последствия несут в себе такие откровенные взгляды.
— Её звали Арта! Я хочу, чтобы ты знал, кого сжёг!
Она повернулась и зашагала прочь.
— Я её и так не забуду, — сказал Ронан себе.
Ронан молился Антису, желая быстрее добраться до Заверти. Что может быть ужаснее путешествия с заклятыми врагами? Если старуха вела себя тихо, стараясь не привлекать внимание инквизитора, то девчонка прожигала в нём огромные дыры ледяными глазами.
А самое худшее заключалось в том то, что он спал в её постели. Сны ему снились такие, что он потом не мог смотреть ей в глаза, не покраснев как девица. Что эта ведьма навела на него? Порчу? Проклятие страсти? Любовное наваждение?
Он, инквизитор, не смог определить.
На подступах к Заверти ходунок сделал очередную остановку, Ронан выждал момент, когда старая ведьма раскурила трубку и вышла.
В то же самое мгновение, едва за старухой захлопнулась дверь, они скрестились взглядами. Ронану показалось, что он упал в ледяной омут, и холод, царящий там, обжёг его.
— Сними своё проклятие, ведьма, — угрожающе пробасил он.
— Я не понимаю о чём вы, мессир, — пренебрежительно фыркнула девчонка.
Он и сам не понял, как очутился рядом с ней, прижал её тщедушное тельце к стене. Пальцы сомкнулись на худенькой шее. Широко распахнутые глаза, побелевшие от страха губы. Нежные губы маленькой девочки. Она станет взрослой, и эти губы будут кого-то целовать. Отвратительная ведьма.
