— Я ни с кем не бываю вместе надолго, дружище, — ухмыляюсь я. — Ты же знаешь.
— Это точно, — хохочет Тео. — Даже жаль всех этих твоих девчонок. По-моему, они слишком глупы, чтобы держаться от тебя подальше. Или отчаянно жаждут внимания. Скорее всего, и то, и другое.
Он говорит таким снисходительным тоном, что мне хочется ему врезать, но я держу себя в руках. Его раздражают мои многочисленные связи — всегда так было. Он видел вереницу моих девушек в школе. Осуждал их и говорил гадости, потому что они спали со мной. Потому что его школьная любовь со мной трахнуться, и ему «пришлось» встречаться с запасным вариантом. Я — ходячий знак «Осторожно», и каждая девушка, которая спит со мной, навсегда марается в желтой краске и становится испорченной.
Не замечая, как во мне кипит гнев, Тео выхватывает за плечи девушку из толпы.
— Раник, это Грейс. Грейс, это Раник, мой школьный друг.
У Грейс блестящие длинные черные волосы с одной пикантной фиолетовой прядкой. Глаза цвета шоколада, круглые и добрые. В своих красных обтягивающих джинсах и большой армейской куртке она выделяется среди толпы светловолосых девушек из сестринства, одетых в коктейльные платья. Все в ней так и кричит о том, что она милая и эксцентричная — от солдатских ботинок до кулона с лисой и неонового лака на ногтях.
— Привет! — улыбается Грейс. — О, вау, у тебя крутые татухи!
Она не в моем вкусе. Вот прям совсем, если быть честным. Но, даже несмотря на это, ей удается заразить меня своим энтузиазмом.
— Черт, спасибо. На это ушло много времени и денег.
— Не сомневаюсь! У моего брата дракон на руке, и на него ушло целых два месяца. Ты наверняка застрял в тату-салоне на год с этой розой на шее! Было больно?
Я криво улыбаюсь.
— Адски, но в этом-то и вся соль, разве нет? — Она озадачено сводит брови. — В смысле, что бы ты ни набивал, это должно быть важным для тебя. Настолько, что ты готов преодолеть боль.
Она молчит. Могу поклясться, что такое происходит нечасто. Тео смеется и смотрит на нее.
— Эй, ты сегодня нормально поела?
Грейс кивает.
— Да! Семислойный дип — это настоящие семь граней райского блаженства. И жира. Но в основном райского блаженства. Я еще к нему вернусь.
Мы хохочем, и я осмеливаюсь задать повисший в воздухе вопрос:
— Так вы теперь вместе?
Грейс и Тео заливаются краской.
— Ч-что? — заикается Грейс. — Нет! В смысле, э-э. Как можно. Я типа отхожу от недавнего разрыва, так что…
Тео не смотрит на нее, он упирается взглядом в потолок.
