«Её надо найти, — лейтмотивом мелькало главное. — Её надо найти…» — «Она на работе, — возражал рассудок. — Как ты заставишь её бросить работу и уехать с тобой только потому, что тебе здесь стало неуютно? И как ты её будешь искать? Сколько здесь человек? Десятки тысяч? Сотни? Как ты найдёшь одного человека среди такого количества? И зачем тебе её искать? Может, она не согласится возвращаться с тобой» — «Мне надо это знать, — упрямо проговорил самому себе Стюарт. — Мне надо знать, что она не согласится возвращаться со мной. А насчёт работы… что-нибудь можно придумать. Но её надо отсюда увезти…» Ехидное подсознание нашёптывало что-то ещё, повествуя о скрытых мотивах и желаниях человека, служащего в армии по контракту за тридевять земель, но Стюарт уже к нему не прислушивался. Мысль о том, чтобы найти Флоренс, оформилась окончательно и стала навязчивой, оставалось лишь придумать, как это сделать.
Он прикидывал и так и эдак, но ничего разумного в голову не приходило. Всё казалось каким-то глупым и невыполнимым. Даже, казалось бы, логичная мысль отыскать вчерашнюю машину с логотипом телеканала, возле которой они расстались, и поспрашивать о своей спутнице у журналистов находила немало возражений, среди которых выделялось главное: «А фамилия?..» Стюарт не знал фамилии Флоренс и, вспоминая рассказы отца о своих друзьях, с тихо подступавшим отчаянием понимал, что и в них ни разу не упоминалась ни одна фамилия. Только — имена… Он уже готов был подумать, что слушал невнимательно, но разве можно было в подробностях вспомнить все разговоры, особенно пятнадцати-двадцатилетней давности? Возможность же увидеть того самого Билла, с которым ушла Флоренс, хоть и существовала, но казалась ничтожно малой вероятностью.
Так ничего и не придумав, Стюарт решил отложить всё на утро. Мысль найти тележурналистов казалась наиболее разумной из всех, посетивших его сегодня, но для этого надо было рано проснуться и успеть отыскать автобус до того, как авиабазу заполонит толпа праздношатающихся. Впрочем, Стюарт и не рассчитывал на то, что будет спать долго: дневная жара хоть и несколько спала к ночи, но не настолько, чтобы можно было нормально заснуть, а уж о том, чтобы выспаться, речи не шло вообще. Однако когда он наметил себе ближайшую простенькую цель — всего лишь проснуться пораньше, — на душе стало спокойней, поэтому он повернулся на бок и закрыл глаза, проваливаясь то ли в сон, то ли в дрёму…
