— Флоренс! Ты?
Женщина мгновенно обернулась. Мелькнувший на секунду страх сменился удивлением:
— Билл!
— Ты почему не была на брифинге? — спросил плотный короткостриженый мужчина в короткой рубашке.
— На каком брифинге?
— Организаторы устроили брифинг для журналистов. Он только пять минут назад как закончился. С тобой всё в порядке?
— Да, спасибо, всё хорошо. Мы в дороге задержались. И на въезде — пробка. Полиция всех обыскивает. Билл, это Стюарт, мой друг. Он привёз меня сюда.
— Добраться сюда сложно, — подтвердил Билл, коротко тряхнув руку Стюарта и подхватив у него небольшую дорожную сумку Флоренс. — Ладно, пойдём к нам, пора готовиться к началу. Я тебе расскажу, что на брифинге было. Ты всё взяла с собой?
Ответа Стюарт не расслышал: Билл и Флоренс, разговаривая о своём, стали пробираться через ряд автомобилей к стоявшему в глубине фургончику с логотипом какого-то телеканала. «Да, мы бы его долго искали», — хмыкнул Стюарт, чувствуя себя слегка уязвлённым от того, что женщина не поблагодарила его хотя бы кивком. И хотя ему было понятно, что Билл слишком быстро увёл её и оттого она не успела попрощаться, обида не спешила уходить. «А, ну и ладно! Она уже в безопасности, так что я своё дело сделал», — махнул он рукой и не спеша пошёл к ближайшей сцене, осматриваясь по сторонам.
Зрелище и впрямь захватывало. Стюарт никогда не бывал на рок-фестивалях, поэтому его, привыкшего к сдержанности в гражданской жизни и к военной дисциплине, поражали царившая здесь анархия и ощущение некоего первоначального хаоса. Он мог бы поклясться, что даже на пляже не видел столько полуобнажённых тел. Может, всему виной была жара, может, ещё какая-то причина, но казалось, что люди обнажались сразу, как только попадали на эту территорию, ничуть не комплексуя. На минуту Стюарт почувствовал себя неловко в одежде, особенно после того, как увидел молоденькую негритянку-телеведущую, которая, стоя перед камерой с обнаженной грудью, восторженно рассказывала, что «здесь все ходят топлесс». Правда, неловкость быстро улетучилась, стоило только заметить, что мужчины не особо спешили оголяться, видимо, по умолчанию отдав прерогативу обнажаться девушкам и более предпочитая любоваться их наготой, чем поддерживать их в этом начинании. Да и телеведущая явно поспешила относительно «всех, ходящих топлесс». Многие девушки оставались в лифчиках — впрочем, столь лёгких и откровенных, что их наличие было скорее условностью, нежели мало-мальски весомым предметом одежды. Обнажённые же хвастались не только своими прелестями, но и искусным боди-артом. Стюарту запомнилась одна девушка с нарисованными на груди распустившимися цветками, издали похожими на растопыренные мужские ладони. Она выглядела так завлекающее и доступно, что Стюарт почувствовал невольное возбуждение.
