Хейвенс закончил под такой шквал аплодисментов, что за ним даже не было слышно шум винтов армейского вертолёта. Только Льюис краем глаза заметил какое-то движение в небе по направлению к пруду и ткнул в бок Чарли, пытаясь привлечь его внимание, но тот только отмахнулся. Наконец Хейвенс ушёл, и его место занял пожилой длинноволосый бородатый индиец, обратившийся к публике с приветственной речью. Он говорил об Америке сегодняшней и будущей и о том, что они — те, кто собрался на поле, — могут сделать для великого будущего своей страны. Он говорил недолго, но этого времени как раз хватило на то, чтобы прилетевшие «Sweetwater» могли выгрузиться из вертолёта со всеми инструментами и дойти до сцены.
И только-только раздался слаженный хор голосов, выводивший начало «What’s wrong», как вдруг Льюиса цепко схватили за руку и сжали так, что парень невольно вскрикнул. Обернувшись, он увидел огромные глаза Флоренс, в которых плескалась боль.
— Что случилось, Фло? — растерянно спросил парень, но тут же перебил сам себя вопросом: — Что, уже?..
Флоренс молча кивнула, закусывая губу и еле сдерживая крик.
Льюис в растерянности огляделся.
Тёплый хрустальный голос восемнадцатилетней Нэнси Нэвинс светлым вибрирующим пятном разливался в вечернем воздухе далеко по окрестностям, набирая силу, которую трудно было предположить, глядя на её утончённую хрупкую фигурку аристократки. Все, не отрываясь, смотрели на сцену, словно заворожённые, так что казалось святотатством говорить, например, тому же Стюарту о таких земных житейских неприятностях, как роды. Но спускаться с небес на землю было необходимо, и Льюис тронул его за плечо. Тот обернулся и по лицу друга понял всё. Стюарта вновь охватил нервный озноб, и чтобы его скрыть, он сказал первое, что пришло в голову:
— Её надо поудобнее переложить… И подложить под неё что-нибудь.
— Зачем?
Стюарт пожал плечами:
— Слышал от кого-то.
Он встал со своего спальника, скатал его и толкнул Чарли:
— Помоги Фло приподнять.
Чарли очнулся от музыкальной нирваны, встал и вдвоём с Льюисом стал приподнимать девушку так, чтобы Стюарт мог подложить под неё валик. В их возню время от времени вклинивались аплодисменты и крики «браво!». Со стороны могло показаться, что аплодируют им, хотя на самом деле подбадривали музыкантов. Нэнси, поначалу волновавшаяся и певшая слегка напряжённо, очень быстро освоилась, и её эклектичные песни, в которых психоделика неожиданно органично смешивалась с фолковыми и кантриевыми мотивами, напоминали теперь полноводную реку. Но друзьям было сейчас не до неё…
