― Э-эй, ― окликнул путешественника вне времени Сергей, ― оглянись, неизвестный прохо-ожий. Ручки с бумажкой не найдется?
Прохожий не реагировал.
Юлик поводил перед его лицом ладонью, но сосредоточенный на чем-то внутри себя взгляд отрешенных зелёных глаз не желал выныривать из глубин души.
― Зомби, ― констатировал Сергей.
― Не похож, — критически оглядев застывшую в полудвижении фигуру, возразил Юлик. Он заметил болтающийся на груди бэйдж и прищурившись прочел надпись. ― знаешь, — сказал он удивленно, ― это, оказывается, люден! Ни разу не видел люденов в таком состоянии!
― Люден? ― не поверил Сергей. ― Скорее уж ― мертвяк. ― И процитировал: ― «Восставшим из могил пути домой закрыты, поэтому они печальны и сердиты».
― Эт’точно, ― согласился Юлик. ― Постой-ка…
Он пригляделся повнимательней. Зомбированный мертвяк-люден, одетый поверх красной майки с мрачной бычье мордой и надписью по-английски «CHICAGO RED BULLS» в самопальный жилет, состоящий, казалось, из одних карманов, карманчиков и кармашков, волочил за собой целый выводок каких-то грустно побрякивающих предметов, следующих за ним, как курята за наседкой. При ближайшем рассмотрении выводок оказался состоящим из вывалившихся из карманов и болтающихся на разных ниточках и веревочках ручек, карандашиков, маркеров и фломастеров. Веревочек и ручек было такое количество, что несчастный люден напоминал Гулливера, только что сбежавшего от спеленавших его на берегу лилипутов, которые упорно не желали выпускать добычу из рук, волочились за ним на обрывках пут. Их усилия, надо заметить, имели немалый успех.
― О! ― воскликнул Юлик, подхватывая одну из ручек-лилипутов. Он чиркнул шариком по ладони. ― пишет!
― У него и блокнот есть, ― вторил Сергей и пробормотал что-то под нос.
― Чего-чего? ― не понял Юлик.
― Это тут так написано, ― Сергей протянул блокнот.
― «Где ты зубы потерял, деятель романа? Или снова покусал жида Арбитмана», ― прочел и Юлик. ― Эпиграмма. На Бушкова, ― догадался он и предложил: ― Кстати, Ромку действительно надо бы вывести, достал.
― Угу, ― согласился Сергей. ― Бармалеем будет, по Малеевке.
― Лучше Кощеем, — возразил Юлий. ― Тот, правда, тощий.
― Зато бессмертный, ― проворчал Сергей.
― Это точно, — Юлий пролистывал блокнот. — Тут вот ещё. «Черное копье метнул Перумов и клинок эльфийский обнажил. Толкиен в гробу перевернулся, молвил: снова Саурон ожил». А почерк-то знакомый.
― Юрки Брайдера это почерк! ― вспомнил Сергей. ― Он обожает эпиграммы.
