- Нет, ты меня и такая устраиваешь. Просто я кое-что обещал сделать отцу вечером, но раз вечер занят, придётся сделать это сейчас, и ты мне поможешь.
Я достал деньги, совершенно не требуя счёт. Понимая, что у официанта будут ну очень большие чаевые сегодня, и положив их на стол, поднялся и протянул руку Вите. Она же с тяжелым мученическим вздохом, вложила свою ладошку в мою и попрощалась с Максом, - пока Макс. Надеюсь, больше не увидимся.
- Надежда умирает последней. До вечера, малышка, – не остался в долгу Максимов.
Путь до машины мы проделали молча. Тишину Виталина прервала уже тогда, когда мы выехали на центральную дорогу.
- Я никуда не пойду.
- Пойдёшь, - не отрывая взгляда от дороги, спокойно сказал я.
- Зачем я там нужна? Я никогда не была в подобных местах! И куда мы едем?
- Тебя считают моей девушкой, значит ожидаемо, что я приду с тобой. Когда-то же надо начинать. Мы едем тебе за платьем.
- А как же фраза, что я устраиваю тебя такая, какая есть?
- Это касалось косметики и салонов красоты. На них просто нет времени, да и работают там все по записи. А платье тебе нужно, прийти в том стиле к которому привыкла ты…
- Что, не цивильно?
- Знаешь, мне вот совершенно плевать, во что ты будешь одета. Я бы предпочёл тебя голую в своей постели. Но вот тебе змеи, что водятся в том серпентарии, обязательно перемоют все кости и вынесут на суд общественности.
- И пусть, мне плевать!
- А мне нет. Ты просто не знаешь это общество, Виталина. Выпад Макса сегодня - так, детская проказа. Те стервы могут ненавязчиво обидеть так, что ты потом из дома выходить не захочешь. Я не настаиваю на гламурной прическе, крутом макияже. Но вот платье…
- Хорошо, но купить тебе его мне я не позволю. У меня кстати есть платье!
- Серьёзно? – я скептически глянул на девушку. – Твои балахоны вряд ли там будут уместны.
- Вот сейчас ты меня обидел! У каждой уважающей себя девушки есть маленькое черное платьице, которое захочет с неё снять любой мужчина.
- Это уже интереснее. Тогда мы едем к тебе. Покажешь мне это самое платье, и если я не захочу его снять с тебя, то мы поедем покупать другое.
Виталина смерила меня взглядом презрения и осуждения. Но всё, что я ей сказал про то общество, в котором мы будем находиться несколько часов, - абсолютная правда. Мне иногда казалось, что у женщин это своего рода соревнования - оскорбить и унизить друг друга как можно изощрённее. Именно поэтому я старался появляться на таких сборищах один.
