Существует вариант выбора, который диктуется страхом. Хотя сказать так значит погрешить против истины. Страх слишком негативен для того, чтобы способствовать хоть какому-то действию, а вот сопутствующее ему желание – не испытывать страха и избежать опасных ситуаций, вполне позитивно. Оно в полной мере выражает имеющийся страх и толкает человека к выбору в пользу безопасности (в широком смысле слова). Таким образом, вариант действия, продиктованного страхом, всё равно будет выбран через желание.
Я часто видел людей, которые стояли перед выбором: " как мне поступить", находясь в сложной жизненной ситуации. Наблюдая их метания, я понял, что они всегда знают, что будут, в итоге, делать. Выбор осуществляется мгновенно, и исходит, как обычно, из доминирующего желания. Другое дело, что он может быть неприятен для эго, для той роли, которую человек привык играть на людях. Поэтому начинается спектакль со страданиями, стенаниями и жалобами – изображается внутренняя борьба, во время которой человек уговаривает себя и окружающих, что другого выхода у него нет, и не будет. Причём чаще всего спектакль разыгрывается абсолютно искренне, ведь эго требуется время, чтобы смириться и принять уже имеющееся решение. Нужно объяснить себе и окружающим, что оно единственно верное на данный момент. Так иррациональная сила желания рационализируется умом.
Обусловленность и желания не оставляют нам вариантов: выбор становится предопределён. И неважно, что непосредственный выбор сорта конфет в магазине, как бы остаётся за вами – он будет предрешён ценой, привязанностью или желанием попробовать что-нибудь новенькое. Конечно же, на выбор повлияет ассортимент, и, если желание сильное, а нужных конфет нет, вы отправитесь их искать. И не остановитесь, пока не найдёте; в противном случае вы будете чувствовать, что вашей жизни чего-то не хватает.
2
Тому, кто привык во всём доходить до сути, необходимо ответить ещё на один вопрос: случайна ли обусловленность, которую получает человек в процессе воспитания? Другими словами – случайно ли человек рождается в тех или иных условиях, благодаря которым его выбор запрограммирован на всю оставшуюся жизнь? Если он случаен, то есть мы имеем дело с процессом воспроизводства биомассы, в которой всем руководит случай, то выхода нет: кто-то произвёл вас, кто-то меня – и мы не остались в стороне и дали потомство, руководить действиями которого станут все виды желаний. Сразу же утрачивается хоть какой-то смысл, потому что в этом случае мы ничем не отличаемся от мотыльков, живущих один день только для того, чтобы успеть дать потомство.
