- Я чувствую в вас мужскую энергетику, - проговорила леди Сейкен. - Думаю, сложностей действительно не будет.
- Вы хотите сказать, я и в самом деле похожа на парня? - сложно сказать, отчего мне было так обидно.
- У тебя странное лицо, - задумчиво сказала профессор. - Как чистый лист, нарисуй, что хочешь. Наверное, ты чувствуешь себя не такой привлекательной, как другие девушки, но такая внешность очень удобна, ведь не лицо диктует тебе, кем ты будешь, а наоборот, ты сама решаешь, какой тебе быть. А что касается энергетики. мне трудно ответить, отчего это так. Впрочем, мы заболтались, адепт Джеймс Ласки. Вам нужно идти. Если хотите, я немного помогу вам. Дайте мне руку. Левую.
Она взяла меня за локоть, и я взвизгнула - тонкий палец леди уперся в сгиб локтя и словно прожег на моей коже небольшую дырку, хотя ткань осталась нетронутой.
- Ну вот, мой дорогой. Это простая магическая печать, неприятные ощущения продлятся недолго и скоро пройдут. Теперь ты просто не сможешь никому ничего сказать о своем маленьком секрете до конца обучения в этом году. Правда, удобно?!
& & &
Ларс дожидался меня у ворот Академии.
- Ну?! - взвыл он приглушенно, - О чем вы говорили с профессором?
- Потом, - так же тихо сказала я. - По ее словам для всех я Джеймс.
- Почему? - изумился друг.
- Говорю же, потом. Кроме того, факультет жизни мальчикам, скорее всего, не светит. Так что вперед, к копанию могил, допросам трупов и бальзамированию.
«Даже добавить нечего», - встрял внутренний голос.
На распределение мы пришли последними. Адепты заходили в уже знакомый нам кабинет проректора по одному, и Ларс «великодушно» пропустил меня вперед. Я не ожидала ничего интересного, поэтому зашла без особого трепета. Была другая информация, которую следовало переварить и обсудить с Ларсом, пока еще мы что-то могли обсуждать.
Проректора Алахетина в кабинете вообще не оказалось. Зато прямо на его рабочем столе сидел, весьма небрежно болтая ногами, весьма примечательный субъект - еще один новый персонаж в этой Академии безумия.
«Я восхищен!»
Надо полагать, что-то со мной и впрямь не так. Мой внутренний голос определенно говорит со мной от мужского лица.
«Могу говорить от лица воон той табуретки»
«Заткнись»
Субъект косился на меня с веселым любопытством. Вполне привлекательный мужчина в традиционном плаще, светло-рыжие волосы разметались по плечам, а в во взгляде -этакая «дурашинка», как часто выражался мой отец. Дурашливый и одновременно неприятно-цепкий взгляд срисовал меня с головы до ног, и внезапно я снова ощутила колыхания пламени на ладонях. Только на этот раз они были другие. Мягкие, теплые, живительные огненные ростки, подрагивающие, стремящиеся приласкаться. Стало неудобно, словно меня застукали за чем-то неприличным, я торопливо спрятала ладони за спину и отвела глаза. Рыжеволосый соскочил со стола гибким звериным движением. Он вообще напоминал рысь, как цветом шевелюры, так и животной грацией и силой, тем, как наклонился ко мне, вдыхая запах волос, не касаясь, но подавляя одним только присутствием. Единственный раз в жизни я видела рысь в лесу: отец иногда баловал покупателей экзотическим мясом, выходя на охоту, не за кошками, конечно, а на лосей, оленей, кабанов или медведей. Встреченная в глухом зимнем утреннем лесу рысь смотрела на меня из-за широкого кедра, так же насмешливо и цепко.
