Пальцы Габа были прохладными и крепкими, знакомая широкая ладонь Ларса - мягкой и горячей. Вода и земля. Вместе мы смотрели, как догорает деревянная тонкая палочка, ожидая неведомо чего, посреди раскуроченной комнаты. Несколько мгновений пламя с шипением впитывалось во влажную землю, наступила темнота - за окнами было уже совсем темно. И вдруг я увидела свет. Очень странный, ни на что не похожий. Самозародившееся сияние, слабое, ровное, достаточное для того, чтобы заметить: горка мокрой земли с торчащей деревянной лучиной неожиданно стала изменяться. Ровная насыпь становилась словно бы зернистой, как рыбья икра, и я отчетливо видела мельчайшие плотно слепленные друг с другом шарики. Потом и шарики начали расплываться, меняя цвет, подбирались, подстраивались друг к другу. Я старалась не моргать, чтобы ничего не пропустить, но в какой-то момент свечение погасло, и мы расцепили руки. Эла зажгла светильники, а мы уставились в центр стола - там лежала обгоревшая деревянная палочка, а рядом с ней - ровный гладкий матово-серый шар. Ни на что не похожий.
- Что это? - спросил Ларс. - Металл?
- Нет. Честно говоря, я не знаю, - с легким сожалением сказала Эла. - У нас его называют «пятая стихия», возможно, в новом учебном году я-таки выясню, что это и какие у него свойства.
- А можно его потрогать? - мой приятель смотрел на серое нечто с почти отеческой гордостью.
Эла протянула руку, схватила шар и разломила его на четыре кусочка. Кусочки мигом стянулись шарообразной формой. Мы взяли по сфере, легкой, шелковистой и твердой на ощупь, спрятали по карманам.
- Давайте поможем прибраться, - предложила я.
- Не стоит, - отмахнулась Эла. - Спальни наши в порядке, а завтра утром мы уезжаем.
И мы все как-то замолчали. Ларс не любил таких неловких и чувствительных моментов, всегда переживал все по-мужски, внутри и старался «держать лицо». Он забросал Элу вопросами о будущей учебе, настолько непринужденно, что я в который раз поразилась его дипломатическим талантам. А потом они и вовсе ушли куда-то наверх, а мы с Габриэлем остались одни. Он сидел, уставившись в одну точку, небрежно сжимая в руках магическую сферу, и мне было неловко и молчать, и как-то нарушать его задумчивость..
- Так это был прощальный ужин? - задала я-таки вопрос.
- Что-то типа того, - ответил Габ, так и не глядя на меня.
- Когда вы уезжаете?
- Рано утром. Родители пришлют экипаж.
- Хорошо, - говорю я, не зная, зачем - ничего ведь не хорошо. - Наверное, мне пора.
