– Кто тебе такое сказал? – усмехнулся Таргус. – Мне – ладно, мне плевать на мнение остальных и в принципе для меня ничего не изменится, если кто-то будет считать, что я плохой или неправедный, но это я. Ты же живёшь в давно устоявшемся социуме, со своими законами и ограничениями. Ваши святоши любят думать, что это они и только они удерживают тупое человеческое стадо от повальной резни и грехопадения, в то время как в людях заложена врождённая мораль. Даже если бы ты не верил ни в каких богов, это не значит, что ты, потеряв страх, начал бы резать людей, ведь так? Более того, если единственное, что сдерживало человека от совершения преступлений, это религия, то у меня плохие новости: этот человек конченый ублюдок и потеря веры его нисколько не оправдывает. Я это к чему? Религиозность – это не обязательное требование для того, чтобы вести себя правильно и быть нормальным человеком. Я, например, уже давно сошёл с этой дорожки и пусть не верил в богов, тем не менее, часть жизни провёл правильно. И стал тем, кем являюсь сейчас не потому, что потерял веру, а потому что такова жизнь. Иногда она заставляет делать такие вещи… А потом со мной случилась Бездна. И если рассматривать работу на неё как в каком-то смысле религиозную деятельность, то, хе-хе, с обретением веры я стал кем-то худшим. Мои преступления против жизни перешли на новый… planum[11]? Как на хохдойче будет planum? Не знаешь? Тогда, на новую stadium[12]. Тоже не до конца понятно… Ладно, работая на Бездну я стал убивать больше, чаще, равнодушнее.
Таргус взял паузу, чтобы его непривычное к долгим речам горло немного отдохнуло.
Чего это он так разоткровенничался сегодня?
Сегодня очередная годовщина его появления в этом мире, а он не достиг ничего. Он даже не знает, зачем он здесь. На фоне того, чего он добивался в иных мирах за более короткое время, сейчас он буквально топчется на месте, а всё из-за несправедливых стартовых условий. Как Бездна вообще могла додуматься до того, чтобы «откатить» его организм до состояния новорожденного и отправить сюда, в страну немытых германцев?
– Я это к чему, Карл Фридрих? – вновь заговорил Таргус. – Не надо быть верующим, чтобы вести высокоморальный образ жизни, не надо быть неверующим, чтобы творить жестокие вещи. Вот я буду творить что-то подобное, как мне подсказывает интуиция, буду творить только потому, что могу. И первыми на моём кровавом пути будут датчане, преимущественно их знать, к тупым крестьянским увальням я претензий не имею. И если ты не хочешь увидеть моря датской благородной крови и горы изорванных датских знатных тел, лучше тебе убить меня сейчас, пока есть возможность. Лет через десять это будет уже невозможно…
