— Мне нужно отлить, — сказал он, проходя мимо. Я проглотила свое смущение и закатила глаза, от того что позволила себе подумать, будто он может захотеть поцеловать меня, и поспешила обратно в свою комнату, оставляя его ухмыляться за моей спиной.
— Он на вечеринке, — говорит он, вырывая меня из потока воспоминаний. Я чувствую, как горят мои щеки от унижения, испытанного тем днем.
— Я туда так и не добрался, — объясняет он. — Я думал позависать здесь какое-то время. — Он не уточнят, но я и так понимаю, о чем он. Пока он не остынет. Пока алкоголь окончательно не одержит победу над его дерьмовым папашей, и тот не отключится.
Поднявшись с колен, я дую на рану над его бровью, чтобы немного ее подсушить перед тем, как наложить повязку. Он зажмуривается, и его рука обхватывает мое обнаженное бедро сзади. Я замираю, внизу живота зарождается то самое тянущее ощущение, которое возникает только вблизи Ашера.
— Ну, теперь все выглядит не так плохо, — тихо говорю я и тянусь вперед, чтобы положить остатки повязки на кровать рядом с ним. Я чувствую, как его палец рисует маленькие круги на задней поверхности моего бедра, и пытаюсь сдержать всхлип. Обезумев, я пытаюсь представить, как бы ощущалась его рука между моих ног. Я прогоняю эту мысль из головы и аккуратно прижимаю пальцами повязку к его порезу.
— Травмы головы всегда выглядят хуже, чем они есть на самом деле, — говорит Ашер, прочищая горло и отодвигаясь. Все еще ошеломленная я отступаю, в то время как он встает и стягивает со спины свою окровавленную футболку, комкает ее и бросает на пол. Я думала, что он возьмет что-то из вещей Дэша, но Ашер этого не делает. Тяжело дыша, он снова откидывается на кровать и ерошит волосы рукой. Я сглатываю, наблюдая, как напрягаются и двигаются его предплечья, и когда он ложится на кровать, демонстрируя свой идеальный пресс, я спешу отвернуться.
С волосами цвета оникса, которые падали на его разноцветные глаза, для меня он всегда был слишком притягателен. Его полные губы и слегка заостренный нос. Ямочки, о существовании которых я не имела понятия на протяжении целого года знакомства с ним, потому что парень практически не улыбался. Ухмылки, да. Дразнящие, насмешливые, полные сарказма ухмылки. Но вот полноценная улыбка Ашера Келли была реже голубой луны. Теперь его плечи стали шире, грудь и руки — крупнее, челюсть — более точеной… он превратился в мужчину. И он само совершенство. Внезапно мне стало стыдно за свою маленькую грудь, которая заметно напряглась под майкой, и мои крошечные, розовые и детские пижамные шортики. Я едва ли выгляжу на свои четырнадцать и мне так стыдно стоять на коленях перед этим юным божеством.
