Ловлю кеб и еду к поместью Валле. Забываю веник на сидении, приходится в три прыжка нагнать и доставать на ходу. И оставил бы, да жалко стараний Лекса.
Вздыхаю и тянусь к колокольчику на воротах. Сегодня я ужас какой благовоспитанный, через забор не полезу. Но раньше чем успеваю позвонить, дверца открывается и выходит она собственной персоной.
Мгновение мы таращимся друг на друга. Она молчит, я тоже.
— Это вам. — сую ей букет. Она меряет меня таким взглядом, будто ей букет из ядовитых змей принесли.
— Благодарю, вы очень любезны. — таким тоном мужика понежнее и кастрировать можно.
— Приношу извинения за утренний инцидент.
Она глядит на меня выжидающе.
— И все?
— Пока да. Поговорим, мисс Валле? Мне кажется нам есть о чем побеседовать вы согласны?
— Нет, не согласна.
Подъезжает ее кеб.
— Прошу прощения, но меня ждут на стройке. Все доброго.
Кучер открывает ей дверцу, она забирается внутрь. Меня вроде как не зовут, но я подхожу к двери, а чтобы отогнать пытающегося возразить мальчишку хватает одного тяжелого взгляда. Он послушно открывает передо мной дверцу и осторожно закрывает, когда я залезаю внутрь.
Валле сидит плотно сжав губы.
— О, конечно мистер Хардман, я нисколько не возражаю против вашего общества. Прошу вас, присоединяйтесь.
— Благодарю, мисс Валле, это такое редкое удовольствие побыть рядом с вами. Такое знаете ли умиротворяющее.
Кеб трогается и мы трясемся напротив друг друга на наших отменных мощеных улочках. На одном из ухабов Валле подпрыгивает и из ворота закрытого платья показывается краешек бинта.
— Регенерации у вас нет? — киваю на него. Она поспешно поправляет ворот.
— Это не ваше дело.
— Как же не мое, вы же моя невеста.
— Ненадолго.
— Почему это?
— Разве не очевидно? — эта фраза ей видно привычна. Вот заноза.
— Послушайте, дорогуша, — она возмущенно вспыхивает. — Вы сейчас расскажете мне все про этот мерзкий артефакт, который я сегодня забрал. Медленно, подробно. Такими словами чтобы я понял. Потому что если я расскажу о нем моему отцу, вы знаете что будет. Не только Хардманы, все двуликие страны ополчатся на вашу семью. Вас сотрут в порошок и это никакая не метафора.
Она бледнеет хотя куда уж больше.
— Хотите сказать, вы до сих пор не сообщили своему отцу?
— Нет, не сообщил.
— Я вам не верю.
— Да плевать мне веришь ты или нет, начинай рассказывать. — обычно на таком уровне злости у меня начинают прорезаться те самые властные низкие нотки, от которых все волки хвосты поджимают. Но сегодня — ничего. Мой волк сидит тихо- тихо, как мышка, и излучает одно миролюбие. Я опять теряюсь, не понимая. Эта мелкая Валле тут войну между магами и двуликими задумала может, а мой зверь… сидит на заднице и только что хвостом ей не машет!
