На дворе, надо сказать, была идиллия. Кошки и собачки во всю готовились к брачным подвигам, птички звонко пели, лужи ярко блестели. Лишними во всем этом великолепии были разве что люди, серыми тенями быстро снующие из стороны в сторону. Они были мрачны и как будто совсем не замечали расцветающей жизни. Наверное, их мысли сейчас совсем в других мирах, гораздо более условных и сложных. Там, где каждый день нужно что-то зарабатывать, наращивать интенсивно статусы, авторитеты и прочие необходимые для серого мира вещи. Может быть, все они движутся столь быстро и напряженно, потому что стремятся вырваться из серой массы? Видимо, это главная движущая сила серой массы. Я вспомнил, что Лёха предлагал смотреть на людей безоценочно и решил, что сейчас самое подходящее время этим заняться.
Долгое время ничего особенного я не замечал. Но потом вдруг мое внимание привлекла одна девушка. Мне на миг показалось, что я наконец-то научился видеть людей. Каждое ее движение как будто говорило мне о чем-то. Как будто я мог разглядеть каждую напряженную мышцу, прям как Леха.
В следующую секунду меня прошиб пот. Боже, так это же Мила! Как давно я ее не видел. Наконец-то! Жгучее чувство забытой любви в раз сняло с меня утреннее оцепенение.
Осознав эту потрясающую новость, я бросился к двери и прямо в тапочках и домашних штанах выскочил на улицу. Догнав девушку, я схватил ее за руки и затараторил: «Боже, где же ты была, Милочка? Я не мог жить без тебя. Не делай так никогда больше. Зачем ты ушла?»
Девушка повела себя неожиданно, выпалив: «ты че, придурок?» и резко дернулась в сторону. И тут меня как обухом по голове треснули: «Какая к черту Мила? Какая любовь? Кто это вообще такая? Что произошло?»
Но внутренний голос по всей видимости был удивлен не меньше меня, поэтому смог лишь пролепетать что-то жалкое насчет «дурак ты и не лечишься».
Не смотря на то, что в моей памяти никакой папки с именем «Мила» не хранилось, наблюдая за уходящей девушкой я чувствовал, что сильнейшее чувство изгрызает меня изнутри. Без сомнений это была любовь. Правда какая-то неуместная и чужая. И уж точно не с первого взгляда.
Не знаю, поверите ли вы, но амнезии и склероза у меня никогда не наблюдалось. Поэтому случившееся не поддавалось никакому объяснению, кроме того, что я повстречал Лёху и теперь кукушка съехала окончательно. Возвращаясь домой, я думал о том, что казавшийся иллюзорным мир снов топором вклинился в понятную, простую и размеренную реальную жизнь. В воздухе летало ощущение шизофреничности и я, как в той известной притче, не мог понять — то ли я это бабочка, которой снится генерал, то ли генерал, которому снится бабочка.
